Нам повезло — дом Манзини на Форт-Нокс не очень походил, что, разумеется, значительно облегчало нашу задачу. Видимо, владелец жилища полагал, что опасаться ему нечего. И это несмотря на совершенное им деяние. Хотя… Чего бы ему бояться, учитывая, в какое положение он нас поставил? Кто ж знал, что эти русские окажутся такими шустрыми? Недооценка противника — ошибка, стоившая карьеры многим европейским полководцам. А ведь еще Невский говаривал, кто к нам с мечом, тот от него и…
Размышляя подобным образом, я не забывала использовать оптику по назначению, пристально вглядываясь в окуляры. Пока все шло по плану — фургон беспрепятственно пропустили на территорию, даже не осмотрев, — открывший ворота охранник лишь лениво перебросился с водителем парой фраз. Подозреваю, о чем-то своем, личном.
Не встретив больше никаких препятствий, автомобиль проехал в ворота, чтобы тут же свернуть в сторону — боковая дорожка, как мы знали, вела к хозяйственным блокам — туда, где располагалась кухня. Разведка в лице конфетинских агентов донесла, что Джузеппе Манзини не терпел обслуживающий персонал в своем жилище, поэтому в доме обычно, кроме него и горничной, никого не было. Остальные служащие размещались отдельно и являлись к хозяину по вызову и служебной необходимости. Исключения делались лишь в дни торжественных приемов, когда приглашенные повара творили на запасной кухне, расположенной в хозяйском здании. В остальное время пищу Манзини доставляли из хозблока прямо в кабинет, в котором мафиози проводил большую часть времени. Там он решал стоящие перед ним задачи, принимал проституток и редких постоянных любовниц, болел за свою футбольную команду и проводил деловые переговоры.
Нарисованный Конфетиным портрет преступника выдавал в нем человека умного, хитрого и изворотливого. К такому просто так не подступишься. Вместе с тем уединенность его образа жизни играла нам на руку.
Оставалось надеяться, что тщательно разработанный план похищения сработает, Манзини — наша последняя надежда на спасение, хотя и весьма слабая, так что иллюзий на этот счет мы не питали.
Между тем давешний водитель уже припарковал автомобиль у распахнутых настежь дверей и теперь покинул кабину с очевидным намерением открыть фургон. Приближался кульминационный момент всей операции. Теперь или никогда!
Оказалось, что теперь! Кто из мужчин вырубил итальянца, мне разглядеть не удалось — на какое-то время тот покинул зону видимости, а уже в следующую минуту я заметила своих компаньонов, оттаскивающих его бездыханное тело в сторону.
Пора!
Быстро запрыгнув в «Мерседес», я повернула ключ в замке зажигания и подала вперед ручку переключения скоростей. Послушное детище немецкого автопрома отозвалось на мои действия довольным урчанием двигателя и, направляемое моей умелой рукой, легко вынырнуло из своего убежища, чтобы, тихо шурша шинами, повезти меня навстречу судьбе или, если выражаться менее высокопарно, к дому врага.
Ворота мне открыл Антонов.
— Получилось? — поинтересовалась я, бросая автомобиль прямо на лужайке — Гринписа на меня нет.
— Вроде да, — кивнул Володька, тревожно глядя в сторону дома.
— Отлично! — Я пожала плечами, изображая спокойствие, хотя на самом деле в душе бушевал ураган страстей.
Следующую фразу я проговорить не успела — отвлек Конфетин, высунувшийся из окна, чтобы тихим свистом привлечь наше внимание. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, поэтому мое сердце тут же ухнуло в пятки, налив их такой тяжестью, что мне не сразу удалось сдвинуться с места. Зато когда мне все же это удалось, ноги, не разбирая дороги, сами понесли меня к шикарному дому.
Стремясь срезать путь, я бежала прямо по зеленой лужайке, мимо античных (а может, современных, но под старину) скульптур, каменного фонтана в виде мальчика, держащего в руках рыбу, из пасти которой изливается вода, открытой беседки и аккуратно подстриженных деревьев.
Перемахнув через небольшую живую изгородь, я оказалась возле окна, за которым уже скрылся Конфетин.
— Эй, — тихо позвала я Георгия, быстро скосив взгляд на лежащего чуть в стороне охранника. Надеюсь, он все же спит под действием снотворного. Хватит с нас трупов.
Правда, уже через минуту выяснилось, что у судьбы на этот счет свои планы.
* * *
— И что это значит? — Стараясь даже краешком юбки не касаться предметов в кабинете Манзини, я аккуратно подошла к хозяину. Вернее, к его телу. — Он точно мертв? — спросила я, скорее, чтобы заполнить звенящую тишину.
— Есть сомнения? — усмехнулся Георгий.
Еще раз внимательно посмотрев на мафиози, я была вынуждена признать, что нет. Потрогав тело, я поняла, что дух покинул его только что — буквально несколько минут назад.
— Откуда прилетело? — Я мысленно нарисовала траекторию полета торчащего из спины ножа и, не раздумывая, шагнула в окно. Сделала несколько шагов вперед, снова перелезла через кусты и нашла место, с которого, вероятнее всего, и было отправлено холодное оружие.
Вот только никаких следов на гладко постриженном газоне отыскать не удалось — трава жесткая, спортивная, на такой примятости не остаются. Да и я только что тут пробегала, если и были следы, я их все затоптала.
Вернувшись назад тем же путем, я воспользовалась помощью Конфетина, втянувшего меня за руку вглубь помещения. Не забыла вытереть отпечатки пальцев с подоконника, хоть и понимала, насколько это бессмысленно, — я так засветилась с водителем, что вся адвокатская конница, вся юридическая рать не сможет мое честное имя собрать.
Кстати, о водителе — я скорее почувствовала, нежели уловила взглядом движение за окном. Вот ведь черт — мой давешний знакомый очнулся и теперь быстро бежал, стремясь поскорее покинуть территорию не слишком гостеприимного двора. А вот это совсем некстати. Хорошо еще, что Володькина реакция не подвела — пока я раздумывала, что предпринять в связи с происходящим, он встретил итальянца кулаком в челюсть, после чего довольно профессионально нанес удар по макушке, снова лишая парня сознания.
— Слушайте, вы точно всех вырубили? — поинтересовалась я, не скрывая тревоги в голосе.
— Всех, всех. Этому, — Кирилл кивнул в сторону раскрытого окна, — снотворного просто не хватило, на одного очень шустрого охранника пришлось два шприца израсходовать.
— Хорошо, — согласилась я.
Покойников я не боюсь, да и по сравнению с растерзанным телом Анны Манзини выглядел очень даже прилично. Судя по рукоятке, его убили армейским ножом. Удар нанесли сзади, бандит даже понять ничего не успел — тюкнулся носом в стол, да так и остался лежать.
С экрана стоящего перед ним ноутбука призывно и сладострастно взирали полуголые красотки, застывшие в весьма недвусмысленных позах. Что ж, пожалуй, такую кончину можно назвать приятной — всяко лучше смерти Арамовой. Вспомнив залитую кровью кухню и истерзанную девушку, я невольно содрогнулась.
— Тело трогали? — деловито поинтересовалась я.
