5. Они не уничижают себя с тою целью, чтобы вызвать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: „Меня не понимают!“…
6. Они не суетны… Делая на грош, они не носятся со своей папкой на сто рублей и не хвастают тем, что их пустили туда, куда других не пустили… Истинные таланты всегда сидят в потёмках, в толпе, подальше от выставки… Даже Крылов сказал, что пустую бочку слышнее, чем полную…
7. Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой… Они горды своим талантом. Так, они не пьянствуют с надзирателями мещанского училища и с гостями Скворцова, сознавая, что они призваны не жить с ними, а воспитывающе влиять на них. К тому же они брезгливы…
8. Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплеванному полу, питаться из керосинки. Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт… Им нужны от женщины не постель… им нужны свежесть, изящество, человечность, способность быть… матерью… Они не трескают походя водку, не нюхают шкафов, ибо они знают, что они не свиньи. Пьют они только, когда свободны, при случае… Ибо им нужна menssanaincorporesano(в здоровом теле — здоровый дух).
И т. д. Таковы воспитанные… Чтобы воспитаться и не стоять ниже уровня среды, в которую попал, недостаточно вызубрить монолог из „Фауста“. Недостаточно сесть на извозчика и поехать на Якиманку, чтобы через неделю удрать оттуда… Тут нужны беспрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля… Тут дорог каждый час» (Чехов А.П. Собрание сочинений в 12-ти томах. Т. 11. М., 1956, с. 83–84).
Если выписать самое главное из приведённого морального кодекса, то выйдет следующее: 1) будь снисходителен; 2) будь сострадателен; 3) возвращай деньги; 4) будь чистосердечен; 5) не рассчитывай на сочувствие и помощь; 6) уважай свой талант; 7) будь чистоплотен. Если сравнить второй пункт с пятым, то выйдет противоречие между требованиями к себе и к другим: будь по отношению к другим сострадателен, а от других сострадания не жди. Почему? Не дождёшься!
А.П. Чехов изложил свой моральный кодекс пьющему брату в 26 лет. Некоторые пункты этого кодекса отразились в какой-то мере на его внешности. И.А. Бунин нарисовал два портрета А.П. Чехова — в 35 лет и в 39.
Вот эти портреты: «В Москве, в девяносто пятом году, я увидел человека средних лет, в пенсне, одетого просто и приятно, довольно высокого, очень стройного и очень лёгкого в движениях. Встретил он меня приветливо, но так просто, что я, — тогда ещё юноша, не привыкший к такому тону при первых встречах, — принял эту простоту за холодность. В Ялте я нашёл его сильно изменившимся: он похудел, потемнел в лице; во всём его облике по-прежнему сквозило присущее ему изящество, — однако, это было изящество уже не молодого, а много пережившего и ещё более облагороженного пережитым человека. И голос его звучал уже мягче… Но, в общем, он был почти тот же, что в Москве: приветлив, но сдержан, говорил довольно оживлённо, но ещё более просто и кратко, и во время разговора всё думал о чём-то своём, предоставляя собеседнику самому улавливать переходы в скрытом течении своих мыслей, и всё глядел на море сквозь стекла пенсне, слегка приподняв лицо» (Бунин И.А. Собрание сочинений. Т. 9. М., 1967, с. 182).
А.П. Чехова любили, но при этом его нередко воспринимали как ломовую лошадь, на которую даже его родные взваливали непосильную ношу домашних забот. Он нёс эту ношу со времён своего студенчества и до конца своей жизни. Ему приходилось заботиться чуть ли не о всей его семье, включая родителей — Павла Егоровича и Евгению Яковлевну, младшую сестру Марию и братьев — старших — Александра и Николая и младших — Ивана и Михаила.
Свою семейную ношу А.П. Чехов нёс не по долгу, а из любви. Так, о родителях он писал: «Отец и мать — единственные для меня люди на всём земном шаре, для которых я ничего никогда не пожалею. Если я буду высоко стоять, то это дело их рук, славные они люди, и одно их детолюбие ставит их выше всех похвал, закрывая собой все их недостатки» (Бунин И.А. Собрание сочинений. Т. 9. М., 1967, с. 173).
А.П. Чехов женился на Ольге Леонардовне Книппер за три года до его смерти. Она была на восемь лет его младше. Виделись они редко. Он жил в Ялте, а она — в Москве. О характере их отношений можно судить по их переписке.
Приведу здесь выдержку только из одного письма А.П. Чехова к жене от 29 октября 1901 г.: «Милая, славная, добрая, умная жена моя, светик мой, здравствуй! Я в Ялте, сижу у себя, и мне так странно!.. Дуся моя, ангел, собака моя, голубчик, умоляю тебя, верь, что я тебя люблю, глубоко люблю; не забывай же меня, пиши и думай обо мне почаще. Что бы ни случилось, хотя бы ты вдруг превратилась в старуху, я всё-таки любил бы тебя — за твою душу, за нрав. Пиши мне, песик мой! Береги своё здоровье. Если заболеешь, не дай бог, то бросай всё и приезжай в Ялту, я здесь буду ухаживать за тобой. Не утомляйся, деточка… Господь тебя благословит. Не забывай меня, ведь я твой муж. Целую крепко, крепко, обнимаю и опять целую. Постель кажется мне одинокой, точно я скупой холостяк, злой и старый» (http://chehov.niv.ru/chehov/bio/pisma-knipper.htm).
Уже по одному этому письму видно, как тосковал её автор по любви. Он тосковал по ней с юности, но он тосковал не только по любви. Он тосковал ещё и по порядочности. Окружающие люди его ею не баловали. Об этом свидетельствует уже его ранние рассказы. Они вошли в сборник «Пёстрые рассказы» (1886).
С непорядочностью мы встречаемся чуть ли не на каждом шагу, но не перестаём ей удивляться. Видно, велика сила её воздействия на порядочного человека! Видно, никак он не может привыкнуть к её обыденности! Но особенно неожиданными для него оказываются ситуации, где непорядочность — плод порядочности. Последняя в таких ситуациях превращается в свою противоположность. С такой «порядочностью» молодой А.П. Чехов боролся своим юмором. Он её пародировал. Возьмём, например, его рассказ «Смерть чиновника».
Главный герой этого рассказа экзекутор Червяков — вполне порядочный человек. Так уж получилось, что он чихнул в театре на лысину генерала Бризжалова. Он ненарочно чихнул! Вот почему он сразу же, ещё в театре, извинился перед генералом. Тот вполне благодушно принял извинение. Но Червяков оказался чересчур порядочным. Он устроил целый каскад новых извинений уже за пределами театра. На пятый раз душа генерала не выдержала. Он рявкнул: «Пошёл вон!!».
«В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на улицу и поплёлся… Придя машинально домой, не снимая мундира, он лёг на диван и… помер» (Чехов А.П. Собрание сочинений в 8-и томах. Т. 1. М., 1970, с. 34).
Способность к извинению — вполне добропорядочное качество человека — А.П. Чехов превратил в рассказе «Смерть чиновника» в его пародию, поскольку оно вылилось в надоедливую назойливость.
Пародия на стремление к известности изображена у А.П. Чехова в рассказе «Радость». В нём идёт речь о Мите Кулдарове — простодушном молодом человеке, который принёс своим родителем радостную весть: о нём написали в газете. Следовательно, отныне о нём узнает вся Россия. Он восклицает: «Ведь теперь меня знает вся Россия! Вся! Раньше только вы одни знали, что на этом свете существует коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров, а теперь вся Россия знает об этом!» (там же, с. 8).
