Историческая виновность россиян
Народ России исторически виновен как перед собой, так и перед народами многих сопредельных государств. Безусловно, самыми ужасающими внутриполитическими преступлениями советского режима были «красный террор» и сталинские репрессии, от которых пострадала четвертая часть населения предвоенного СССР. И здесь следует вспомнить, что репрессии осуществлялись отнюдь не внешним врагом, а гражданами своего же государства против своих же сограждан. Степень участия в репрессивной политике могла быть различной — от службы в органах НКВД, до стукачества, написания доносов или позиции осведомленного невмешательства (хотя она была, безусловно, вынужденной, но, тем не менее, делала человека косвенным соучастником). Следует отметить, что и в послесталинский период уже бескровная (не приводящая к физическому убийству) травля инакомыслящих осуществлялась при соучастии рядовых граждан.
Внешнеполитические преступления советского режима включают сговор с фашистской Германией, войну с Финляндией, оккупацию Польши и прибалтийских государств, военное вторжение в Чехословакию, в Афганистан и др. За 20 с небольшим лет существования постсоветской России «послужной» список увеличился.
О коллективной ответственности российского народа в последнее время напоминают отнюдь не психологи, психотерапевты и философы, а артисты, журналисты и литераторы. Например, можно упомянуть эссе писателя Юрия Нестеренко «Вердикт виновны»
[302], «Не заслуживают снисхождения»
[303], Александра Гениса «Жуткий секрет Полишинеля»
[304], стихотворение Андрея Орлова (Орлуши) «Я виновен, потому что русский»
[305].
Установление виновности в нашем случае — это постановка диагноза, который необходим для лечения. Что касается россиян, то можно говорить, во-первых, об исторической виновности за действия своих предков, живших в период советского режима. Во-вторых, об актуальной виновности за действия и бездействия, которые индивид совершил в своей жизни. Эти два вида вины распадаются на вину перед гражданами своего государства, — перед современниками, а также потомками, — и на вину перед гражданами других стран. Далее, в каждой области виновности, в соответствии с терминологией Ясперса, можно выделить вину уголовную (касающуюся непосредственных исполнителей преступлений), политическую, нравственную и метафизическую.
Индивидуальная и коллективная ответственность за текущие события самоочевидна. Например, если говорить о моральной виновности, то любой честный с собой человек может припомнить множество нарушений закона, произвола и несправедливостей, на которые он закрывает глаза, говоря себе «Сюда лучше не лезть» или «Это меня не касается». Если говорить о политической ответственности россиян за их последние действия (или бездействие), то, в частности, это экономические санкции, которые они претерпевают из-за присоединения Крыма и войны на Донбассе, и которые бьют, в первую очередь, по рядовому обывателю. Также к этому типу виновности относится то, что они подвергаются ущемлению конституционных прав внутри страны, не имеют подлинной возможности реализовывать избирательное право, страдают от правовой незащищенности, коррупции и пр. Что касается первого случая, то здесь мы имеем дело с самоочевидным примером саморазворачивающегося механизма коллективной политической ответственности. Как хорошо известно, средний рядовой российский обыватель в большинстве своем горячо одобрил спецоперацию по «возвращению» Крыма и военные действия на Донбассе, хотя, опять-таки, в своем большинстве самолично на войну не пошел, ограничившись моральной поддержкой. В то же время, было немало людей, которые были не согласны с такими действиями российской власти, но никак не выразили свою позицию, объясняя это тем, что «от меня все равно ничего не зависит» и «как бы чего не вышло». Таким образом, первая и вторая категория граждан поставила себя в ряд соучастников содеянного (не в уголовно-правовом смысле конечно, а в моральном). И очевидно, что последствия экономических санкций для них, это отнюдь не наказание без вины. Вполне закономерно, что они должны нести свою ответственность перед миром, не зависимо от того, признают они свою моральную вину за произошедшее или нет.
Была еще и третья категория российских граждан, которая не только была не согласна с действиями политического руководства, но и открыто выражала это несогласие — например, участвовала в «Марше мира» в Москве или подобных мероприятиях в других городах, подписывала петиции и пр. Но она ничего не смогла изменить. Как говорил К. Ясперс: «Потерпев неудачу, политически активные люди обычно потом оправдываются. Но в политических делах такие оправдания ничего не стоят <…> политическая ответственность лежит и на них, потому что и они обязаны своей жизнью данному государственному укладу»
[306].
Чем еще интересен этот пример, так это тем, что, несмотря на короткий временной период, в сознании рядового россиянина очень быстро стерлись причинно-следственные связи: через год-полтора уже практически никто эйфорически не вспоминал, что «Крым наш!», а когда речь заходила о росте курса валют и повышении цен, то могло сложиться впечатление, что это просто не зависящая ни от кого данность подобная природному явлению, или просто в этом виноват лишь злой умысел американского президента Обамы, который страшно не хочет, чтобы Россия «встала с колен».
Если с виной за события на Украине все обстоит достаточно ясно, то сложнее установить степень ответственности российских граждан за приход к власти ныне действующего режима. Возникают вопросы: а что собственно может противопоставить простой человек беспределу бандитов? произволу силовиков? как он может противостоять профессиональной и хорошо финансируемой государственной пропаганде? Действительно, перед угрозой прямого насилия трудно проявлять свободу, а герои — это всегда единицы. Тем не менее, у российского человека было множество возможностей для того чтобы проявить свою волю. Причем это не несло для него никакой или почти никакой угрозы, но в нужный момент могло быть очень значимым. Это касается участия в выборах, публичного высказывания своей позиции, посещения акций протеста. Например, в 2000 году у российского избирателя была реальная возможность на президентских выборах проголосовать за Явлинского, а не за Путина, и тогда Россия пошла бы совсем по другому историческому пути. В 2012 году, когда всем стали известны факты фальсификации результатов выборов, и когда протестное движение было на подъеме, большинство россиян не пожелало в нем участвовать, тем самым выразив свое согласие с тем, кто и как им правит. Что касается пропаганды, то хотя рядовому человеку и невозможно разобраться во всех перипетиях политики, но даже школьного курса истории и обществознания было достаточно, чтобы понять, куда был взят курс внутриполитического развития российского общества в 2000-е годы. Так что, и в этом отношении у россиян нет извинений.
