* * *
Он явился, как всегда надменный, и под этим высокомерием она почувствовала скрываемую наглость.
— Господин Босуэл, вы виновны в бесчинствах. Вы взламываете дом мирных граждан и устраиваете там беспорядки. Я знаю, вы были с двумя приятелями. Один из них — гость этой страны, мой собственный гость, а другой — юный впечатлительный мальчик. По этой причине я возлагаю всю ответственность на вас.
— А не хотите ли вы возложить часть вины на Гамильтонов, Мадам?
— Насколько мне известно, беспорядки начались, когда вы силой проникли в дом на площади Святой Марии.
— Все началось значительно раньше, Мадам. Если вы хотите узнать, почему я свожу счеты с Араном, я буду рад дать вам пояснения.
Мария нетерпеливо подняла руку:
— Пожалуйста… я прошу вас… не нужно мне больше ничего говорить. Я устала от ваших бесконечных склок. Вы покидаете Двор. Возвращайтесь к себе на юг Шотландии. Уходите куда угодно, и, если вы не сделаете этого в ближайшее время, я буду вынуждена применить более суровые меры наказания.
— Мадам, — начал Босуэл. — Я взываю к Вашему чувству справедливости. Если вы считаете, что я виновен в чем-то, вы должны возложить часть вины и на Арана. Позвольте мне встретиться с ним в простом поединке, и так разрешить наш спор.
— Нет, — сказала она сурово.
Она с безнадежностью посмотрела ему в лицо, и ее взгляд ясно говорил:
— Ну что я могу поделать? Как я могу наказать Арана, когда за ним — его отец Шательеро и весь клан Гамильтонов, не говоря уж о его стороннике Джоне Ноксе? Уходите. Ради мира я хочу, чтобы мы отступили.
— Покинете Двор, — сказала она и неожиданно улыбнулась. — Скоро свадьба вашей сестры… Надо готовиться.
Он улыбнулся ей в ответ…
Он покинет Двор; он продолжит приготовления к свадьбе сестры… Когда брат королевы станет ему деверем, то бороться с графом Джеймсом и кланом Гамильтонов будет легче.
— Моя сестра, — сказал он, — страшно расстроится, если Ваше Величество не удостоит нас своим присутствием в Криктоне.
Королева все еще улыбалась. Вот он и уходит… Он не собирался сказать что-нибудь похожее на доводы Джона Нокса…
— Ну конечно, я хотела бы присутствовать на свадьбе моего брата, — сказала она ему.
* * *
Меньше чем через две недели Мария отправилась в замок Криктон.
Джон Нокс развопился по поводу свадьбы этих двух мерзких людей, которые вызывают отвращение у добропорядочных шотландцев внебрачными связями и распутством. Единокровный брат вавилонской шлюхи, заявил он, был известен как сутенер; так кого же он берет себе в жены? Эта женщина достойна такого мужчины!
Нокс заявился в Эдинбург, возобновив старые скандалы.
— Жанет Хепберн, новоявленная невеста! — вопил он. — Со сколькими она уже была обручена, я хотел бы знать, пусть я даже содрогнусь от того, что узнаю, прежде чем она надумала вступить в самый нечестивый брак, да еще с благословения королевы?
Мария была рада, что беснующийся проповедник так далеко от нее сейчас. Ей было отрадно посетить старый замок, чьи неприступные стены были построены для защиты от набегов.
Она остановилась здесь как гостья графа Джеймса. Ей понравилась диковатая откровенная девушка, дерзкая, как ее собственный братец. Не удивительно, что Джон захотел жениться на ней.
Брат Джеймс, сопровождавший ее, был угрюмее обычного. Он не одобрял этого союза с Хепбернами. Девочка — дикарка, объяснял он Марии. Джон слишком молод, чтобы сладить с такой женой. Ведь есть же невесты и получше… Многие хотели бы породниться со Стюартами…
Она отказалась выслушивать его мрачные предсказания. Была возможность для веселья, ведь это свадьба, причем ее собственного брата. Граф Босуэл устроил великолепный прием для нее, и она настроилась повеселиться.
— Джеймс, — начала она упрашивать его, — ну вот, Роберт и Джон теперь женаты, и, наверное, тебе тоже пора жениться. Джеймс печально прислушивался. Он уже давно размышлял о браке с Агнессой Кейч, дочерью графа Мерискала. Жениться-то он хотел бы, но его брак будет не чета этому, между Жанет Хепберн и его братом Джоном. Эта женщина окрутила Джона на одной из обручальных церемоний, где молодые мужчины и женщины знакомятся друг с другом у костра, а потом отправляются в лес заниматься любовью. У Джеймса не было ни малейшего желания к таким сомнительным удовольствиям. Он был уверен, что, когда женится на Агнессе, это будет выгодный союз. Но все же сомнения терзали его…
Мария рассмеялась над ним.
— Нет уж, Джеймс, я своего добьюсь, — сказала она. — Следующей будет твоя свадьба. Ты просто не можешь позволить своим братьям оставить тебя позади.
Граф Джеймс ласково сжал ей руку. Не любить сестру было невозможно. Она была так очаровательна!
Она была приглашена сюда и позволила себе расслабиться. Какой же прием устроил для нее граф Босуэл! Она знала, что он отправлял людей на другую сторону границы отыскать кое-что для пира. И что это был за пир! Тысяча восемьсот олених и косуль, крольчатина, гуси, домашняя птица, ржанки, куропатки. Все, возможно, пришло с вражеской земли, но это не имело ни малейшего значения. Они устроили замечательный пир, а потом были игры на зеленой лужайке, что близ замка. В Шотландии такое устраивали редко. И в игре в чехарду, и в танцах под восторженные крики окружающих победил новобрачный.
* * *
Последнее время Мария чувствовала себя лучше, чем раньше. Болезнь не напоминала о себе.
Неужто правду говорят подруги, что ее родина лучше для ее здоровья, нежели Франция? Это было невероятно. Эти аскетичные замки, такие неуютные по сравнению с французскими дворцами; эта еда, которой хоть и достаточно, но выглядела она не такой аппетитной… неужели возможно, что от всех этих неудобств ей только лучше? Возможно, все дело в суровом климате, хотя часто, когда в комнаты натекал туман, начиналась ломота в теле.
Ее подруги уже стали привыкать к новой стране. У Флем был Мэйтленд, у Ливи — Джон Семпил, у Битон — Рэндолф, а Сетон… ну а Сетон радовалась, просто видя всех счастливыми.
Когда придет час Марии, кто же станет ее мужем?
Королева Англии намекала, если жених не придется ей, Елизавете, по нраву, она и не подумает назвать Марию или ее наследников как претендентов на английский трон. И почему кажется, что шпион Рэндолф все время вертится рядом? И зачем только Битон связалась с ним? Она представила его усердно строчащим донос, так как его повелительница не должна упустить и малой толики того, что происходит при шотландском Дворе.
* * *
Скоро должны сыграть еще одну свадьбу. Граф Джеймс в конце концов собрался жениться на леди Агнессе.
Марии так хотелось выразить свою признательность брату, так где же отыскать возможность лучше, чем эта свадьба? Она хотела дать ему то, чего он жаждал — титул графа Меррейского. Но как же ей это сделать, если старик Хантлей отказал, и не беспричинно? Вместо этого она собиралась сделать его графом Марским и умолять его успокоиться на этом.
