Ливи заметила легкое движение полога кровати. В полном молчании она вытаращилась на это, а потом пригляделась повнимательнее. Она совком приподняла край полога и обнаружила под кроватью мужской ботинок. Королева и Флем быстро перебежали на ее сторону. Из-под кровати со стоном выбрался Шателяр.
— Ну это уж слишком! — закричала Мария.
— Во второй раз! — пробормотала Флем.
Шателяр в бешенстве за собственную глупость, которая позволила его найти и во второй раз, в ярости на нашедшую его Ливи, захлестываемый чувствами, даже и не пытался извиняться. Неуклюже, но без тени страха, он набросился на королеву, схватил ее и, к ужасу королевы и двух других женщин, начал со страстью осыпать ее поцелуями.
— Да как вы смеете! — закричала Мария.
Ливи и Флем накинулись сзади на Шателяра и попробовали освободить королеву, но его безумное желание и решительность, казалось, сделали его вдвое сильнее. Он бросил королеву на кровать, и все четверо продолжали бороться уже там.
— На помощь! — закричала Мария, не на шутку испугавшись. — Скорее!
Флем бросила борющихся и побежала к двери, крича:
— На помощь! Спасайте королеву!
Когда прибыла охрана, возникла ужасная суматоха.
— Взять этого человека! — приказала королева.
Шателяра схватили, и в этот момент в апартаменты вошел брат королевы граф Меррейский.
— Что все это значит? — сурово спросил он.
— Он был под кроватью! — задыхаясь, произнесла Флем. — Прятался!
— Заберите у него шпагу и кинжал, — обратился граф Меррейский к охранникам, — и посадите его под арест.
Шателяр обратился к королеве:
— Мадам, вы знаете мои намерения…
— Они ясны, — сказала Мария.
— Я принес вам любовь…
— Да уведите же его! — закричала Мария.
Упирающегося Шателяра вытащили из комнаты.
Граф Меррейский повернулся к сестре и сурово произнес:
— Мадам, за эту неучтивость он поплатится жизнью.
Мария побледнела, но он торопливо продолжил:
— Я не сомневаюсь, что он — орудие ваших врагов.
Он махнул рукой всем собравшимся в комнате.
— В вашем присутствии здесь больше необходимости нет, — сказал он и добавил, — к счастью, жизнь королевы спасена.
Граф Меррейский сразу отметил среди присутствующих в комнате королевы Томаса Рэндолфа. Рэндолф был в восторге, собираясь расписать произошедшее своей королеве. Он выдал себя своей экспрессией. Какое же дивное письмо он отправит Елизавете, героине многих подобных историй. Среди присутствовавших в комнате свидетелей этой сцены было и несколько сторонников Нокса. У них был хороший нюх на скандалы. То, что Шателяра нашли в королевской спальне, будет к утру известно всему Эдинбургу. Через несколько часов эта весть достигнет границы… Томас Рэндолф отправит письмо, и мадам Елизавета сразу же узнает о произошедшем от своего любовника Роберта Дадлея.
Стоило графу Меррейскому остаться наедине с тремя женщинами, как он сразу сказал:
— Мне нужна правда.
— Ливи нашла его под кроватью, — заявила Мария. — Он выбрался оттуда и набросился на меня.
— Думаю, Ваше Величество просто дали ему какой-то повод для такого поведения.
— Тем, что я похвалила его поэмы? — сердито спросила Мария.
— Все дело в танцах, — проворчал брат.
— Мы во Франции всегда танцевали модные танцы, но никто не видел в этом ничего дурного.
— Но Ваше Величество теперь в Шотландии!
— Джимми… что ты собираешься сделать с Шателяром? Ты говорил, что он поплатится за это жизнью. Я не согласна с этим… просто потому, что это было минутное безумие… шалость… ты сам мог видеть.
— При нем были кинжал и шпага. На это, кажется, стоит обратить внимание…
— Что ты имеешь в виду, Джимми?
— Тебе прекрасно известно, что у тебя множество врагов.
— Шателяр не враг!
— Для твоей чести лучше, чтобы он признал себя таковым. Уложите вашу госпожу в постель, — приказал он служанкам.
Потом он повернулся к Марии и сказал:
— Мадам, мы поговорим утром.
Когда он ушел, Мария сказала:
— Мне жаль, что мы позвали его.
— Мадам, — сказала Флем, — мы должны были позвать на помощь.
— Однако… — Мария окинула взглядом комнату, — ну ладно, все равно до утра ничего не сделать… Одна из вас останется со мной… Флем, спи сегодня в моей постели!
— Конечно, Ваше Величество.
— Я не знаю, чего я боюсь, но мне страшно. Взгляните-ка! Да меня трясет!
— Он напугал вас, Мадам, — сказала Ливи. — Давайте-ка мы вас согреем, а Флем останется здесь на всю ночь.
Флем и Мария легли в постель, а Ливи, опустив занавески, оставила их.
Флем заметила, что, пока они не заснули, королеву все трясло и трясло.
* * *
Утром на встрече с братом Марии так захотелось, чтобы рядом был Давид. Ей нужен совет. Давид открыл ей глаза на то, что творилось вокруг, и теперь Мария не доверяла Джеймсу.
— Понимает ли Ваше Величество, — сурово спросил Джеймс, — что сегодня в Эдинбурге будут говорить о том, что ваш любовник был найден у вас под кроватью?
— Мой любовник?! Молоденький придворный поэт?!
— Всем известна любовь Вашего Величества к поэтам.
— Да мы наверняка можем сказать, что он вовсе и не мой любовник, а просто поэт и хороший танцор.
— С которым Ваше Величество танцевали в черных шелковых шароварах?
— Не надо подглядывать за мной! — со злостью произнесла Мария.
— Ну хватит! Не тебе говорить, что ты будешь делать, а что не будешь. За тобой уже подсмотрели, и весь приход Нокса знает, что ты танцевала в черных шелковых штанах с этим человеком.
— Да это же была маска!
— У прихода свое мнение на этот счет.
— Я что, в ответе за их мысли?
— Нет, но ты должна принимать их во внимание.
— Шателяра нашли, вывели отсюда, и на этом дело закончено. Это никого, кроме меня, больше не касается.
— И вновь я вынужден не согласиться с тобой. Это касается Шотландии, Англии, Испании, Рима… Ты — королева, и за твоими действиями наблюдают. После этого скандала твои шансы на выгодный брак отнюдь не увеличатся.
— Когда-нибудь я задумаюсь над этим и выйду замуж так, как захочется мне. Мой супруг будет не из тех, кто вместе с правительством считает, насколько большое у меня будет приданое.
