Когда стало известно, что во главе этих якобы небогатых женщин, была сама королева, пересуды о Марии разгорелись с еще большей силой. Джон Нокс раскричался громче, чем когда-либо, а королева Англии потихоньку складывала в копилку о Марии все то, над чем можно позлорадствовать и на людях, и в личных беседах.
* * *
Теперь, после выздоровления Дарнлея, Мария решила не затягивать со свадьбой.
На дворе стоял май — три месяца с тех пор, как Дарнлей появился в Шотландии. Марии очень хотелось узаконить их союз. Она чувствовала себя немного неуютно. Сначала строгая мораль Шотландии была нарушена пресвитерианской Церковью, а теперь вроде как сама королева Шотландии делает то же самое.
Она вызвала к себе брата и сказала о своем намерении выйти замуж за Дарнлея. Мария приготовила бумагу, которую попросила Джеймса подписать.
— Какую бумагу?! — воскликнул граф Меррейский.
— О вашем согласии на этот брак и что вы сделаете все, чтобы устроить это дело.
— Мадам, это невозможно. Это расколет Шотландию.
— Отчего же?
— Среди шотландской знати множество тех, кто категорически против этого брака.
— Это вы о себе, что ли, говорите?
— И о себе тоже, Мадам.
— Это все потому, что вы боитесь. Вы опасаетесь, что мы возвратим Шотландию к католической вере, а реформатская Церковь и вы лично окажетесь не у власти.
— Вы слишком молоды, Мадам, чтобы…
— Я уже достаточно взрослая, брат. Когда ты был в моем возрасте, ты мечтал править Шотландией. Я теперь делаю то же самое.
— Тебе не добиться этого через брак с Дарнлеем.
— Я — королева и сама выберу, за кого мне выходить замуж.
— Делая выбор, ты не можешь не думать о своем народе…
— Мой народ поддержит мой выбор.
— Никогда! — в ярости заорал граф Меррейский.
— Ты забываешься, брат.
— Нет, это ты забываешься, дорогая сестра. Ты ведешь себя, как шлюха, со своим смазливым мальчишкой. Он спит с тобой в твоей постели. Весь Двор знает об этом. Я прошу тебя, пока еще не очень поздно, если тебе дорога твоя корона, оставь эту дурную жизнь…
— Ты цитируешь господина Нокса… А ведь есть кое-кто, кто подрежет ему когти.
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Я очень хорошо понимаю, что говорю. Подпиши эту бумагу, и я буду считать тебя хорошим подданным.
В ответ на это граф Меррейский резко развернулся и вышел из комнаты.
Несколько позже пришел Давид с новостью, что Джеймс собрал вокруг себя вооруженных людей. С ним вместе Аргайл, Шательеро, Керколди — весь цвет шотландской знати. Граф Меррейский был проницательным человеком. Он никуда не вел людей, а лишь намекал, что может случиться. Это и было его ответом Марии.
…Она меряла шагами комнату. Угроза гражданской войны не пугала Марию. Она больше не легкомысленная девочка, а женщина во власти чувств, и эти чувства делали ее бесстрашной.
— На его стороне англичане, — сказал Давид. — Елизавета обещала оружие и людей.
— Даже если весь мир будет против меня, мне нет никакого дела до этого, — сказала Мария. — В конце концов я стану королевой Шотландии.
— Жители гор могут поддержать Ваше Величество, — сказал Давид. — Выпустите из тюрьмы Джона Гордона и дайте ему титул графа Хантлея. Есть еще один человек, кому вы можете доверять — Босуэл. Позовите его. Он только и ждет этого и не упустит возможности отомстить вашему брату. Он будет предан вам даже только в благодарность за возможность вернуться в Шотландию.
— Этот человек?! Да вы помните, что он говорил обо мне?!
— Забудьте старые обиды, Мадам. В этом есть отчаянная необходимость. Да, он сквернословил о вас, но он хороший воин и самый мужественный человек в Шотландии.
Мария отправила за Босуэлом и дала Гордону титул графа Хантлея. Новоявленный граф спустился с гор с тысячами сторонников — народом решительным и нахальным. Все хотели свести старые счеты с графом Меррейским.
Они разбили лагерь вокруг Эдинбурга, и звуки их волынок были неплохо слышны во дворце. На улицах города мелькали шотландские юбочки и стальные шлемы. Со всей Шотландии стекались люди поддержать королеву в борьбе против Джеймса Стюарта.
Джон Нокс с опаской поглядывал на происходящее. Тщетно он пытался образумить их бесконечными проклятиями. Люди лишь наигрывали веселые мелодии в ответ на его речи. И хотя большинство собравшихся были протестантами, им было мало дела до Нокса.
У Марии были некоторые сомнения в лояльности собравшихся. Среди них был распутник Мортон, который долго взвешивал шансы королевы на победу над братом. Когда он решил поддержать Марию, она увидела в этом добрый знак. Еще был граф Рутвен, который поддержал ее потому, что его дети от первого брака приходились Дарнлею кузенами.
Бесспорно, у всех этих людей были свои корыстные интересы, чтобы быть на ее стороне, а не вместе с графом Меррейским.
Было одно дело, которое она хотела устроить прежде, чем все остальное — узаконить союз с любовником. Именно Мария была виновницей всего скандала, и события развивались только в худшую сторону. Получилось так, что граф Меррейский, который хотел уладить все тихо, был теперь настроен резко против. До него дошел слух, что королева — похотливая женщина и, что у нее было два любовника — Давид Риччо и Дарнлей. Ему на память пришла история с Шателяром… Джон Нокс яростно поддержал графа Меррейского…
* * *
В день свадьбы Мария была одета в траурные одежды. Ей было необходимо показать, что она соблюдает строгий королевский этикет, согласно которому, пока она не станет женой другого человека, она обязана появляться на всех официальных церемониях в траурном одеянии.
Граф Ленокс и граф Атолл препроводили ее в церковь и вернулись в замок за Дарнлеем.
В искрящемся драгоценностями костюме он был в таком контрасте со своей невестой!
Настоятель монастыря в Рестарлиге служил на церемонии венчания.
…Рука Марии легла на руку Генриха Стюарта, лорда Дарнлея, и вот они уже муж и жена…
Они вернулись во дворец порознь. Новобрачный должен был ждать ее в апартаментах, куда ее привели служанки.
— Так не годится! — воскликнул он, как только она вошла в комнату. — Мне не нравится этот черный наряд. Ты должна быть ослепительной невестой! Отложи-ка в сторону эти наряды скорби, теперь у тебя начинается новая жизнь!
Мария притворилась, что ей вовсе и не хочется этого делать, но скрыть ликование, что можно наконец избавиться от этих мрачных одежд, ей было так трудно.
В конце концов она надела сверкающее свадебное платье, специально приготовленное для нее.
— Самая прекрасная невеста на свете! — прошептала Флем, и Мария внезапно вспомнила, что уже слышала эти слова, когда венчалась с Франциском. Как же был не похож маленький Франциск на красавца Дарнлея!
