— Мы — не остальные.
Весомый довод. Но и сил у нас пока не так много, как хотелось бы.
— Обещай не делать глупостей. — Я открыла глаза, поймала хмурый взгляд титана и постаралась сделать голос как можно строже. — Карательная операция будет проведена только тогда, когда я буду точно уверена, что мы с ними справимся. Не раньше. Сначала утвердим позиции, защитим себя от нападения тех, кто уже заглядывается на наш клан, затем накопим силы, разработаем план и только потом ударим. Один раз и сразу насмерть. Договорились?
— Договорились, — проворчал Иден далеко не сразу. Вздохнул, устало потер виски и тоже поудобнее устроился в кресле. — И раз уж у нас вечер откровений, то расскажи и о Неоне. Что с ней не так? Что она не дала тебе сказать тогда, в машине?
— Немногое. — Я вздохнула снова, не очень желая рассказывать и эту жизненную трагедию. — В двенадцать лет Неона в очередной раз сбежала из приюта, где ее гнобили за высокий рост, худобу и нежелание подчиняться правилам. Не знаю уж, каким чудом, но она сумела прожить несколько недель в одиночку, воруя еду из магазинов и ночуя в подворотнях. А затем на нее наткнулся Дэнни. Дэнни был эльфом и по совместительству хакером. Одиночкой, живущим одним днем. Я не знаю, что именно он увидел в голодных глазах тощей оборванки, но с той встречи она жила у него. Как дочь. Он передал ей все, что знал и умел сам. Рассказывал о мире нелюдей, заставлял учиться. Пускай на дому и по учебникам, скачанным из интернета, но это мелочи. А два года назад Дэнни ушел вечером в магазин за продуктами и не вернулся. Ни вечером, ни ночью, ни на следующий день. Гопники. Три пьяных придурка, требование отдать деньги и телефон, неумелое сопротивление и неудачное падение виском о бордюр. Неона вычислила всех. И убила. Сама.
— Ей было… — Иден поморщился, словно не желая делать простейший подсчет и озвучивать его вслух. — Пятнадцать?
— Ей было пятнадцать, — тихо повторила я. — С тех пор она живет одна и занимается тем, чему успела научиться. В память о Дэнни. Он не любил вампиров и ведьмаков, и она тоже предпочитает взламывать именно их. Он часто занимался благотворительностью, шутя, что так чистит свою карму, и Нео тоже отдавала большую часть заработанного в детские дома и приюты, не забыв, насколько скудным было государственное финансирование в ее время. Она… Не думай о ней плохо. Иногда она грубит, но не потому, что зла в душе. Она просто боится к кому-то привязаться. Боится повторения трагедии. Ей кажется, что намного проще сразу поставить себя особняком, чем снова пережить всю ту боль. Но на самом деле она очень хочет семью. Друзей… Еще она хочет однажды найти родителей и понять, почему ее бросили. Пока поиски результата не дали, но она не оставляет надежды. Все-таки дроу — очень малочисленная раса в наше время.
Пожав плечами, я замолчала, не зная, что можно добавить еще. Иден тоже не торопился говорить. Судя по хмурой складке на лбу и расфокусированному взгляду, в этот момент он серьезно пересматривал свое отношение к Неоне и ее вызывающему поведению.
А может, я ошибалась…
— А о себе ты мне расскажешь?
От того, каким тоном прозвучал абсолютно неожиданный вопрос, я вздрогнула и растерянно вскинула голову, вновь встречаясь глазами с титаном. Его взгляд был сосредоточен и серьезен как никогда.
— Обо мне?
— Да. Почему ты такая?
— Какая? — Я лихорадочно пыталась понять, что именно он хочет узнать, но пока не очень в этом преуспевала.
— Замкнутая. — Иден наклонил голову, словно впервые меня видел. Начал неторопливо скользить взглядом по лицу и медленно, с расстановкой продолжил: — Расчетливая. Коварная. Жестокая. Но одновременно с этим очень чуткая к проблемам других. Внимательна к мелочам, но зачастую забываешь о собственных нуждах. Что-то ведь послужило тому, как сформировался твой характер и мировоззрение. Так что?
— Жизнь? — Я усмехнулась, но не зло или язвительно. Скорее мягко и по-дружески. — Я росла абсолютно обычным ребенком в обычной семье. Была немного замкнута, но не из-за давления со стороны, а в силу характера. Не особо интересовалась окружающими, не стремилась к общению, предпочитая проводить время среди книг. Со временем это начало на меня давить, и я пыталась разобраться. Не сумела. Просто я не знала, кем являюсь, и некому мне было об этом рассказать. Неинициированные фьюри ничем не отличаются от обычных людей, и только прямое столкновение с магом или с кем-то видящим могло прояснить ситуацию. Мне повезло, за всю жизнь я ни с кем не столкнулась. Произойди это, и меня бы принудительно инициировали, а затем заставили бы работать на какой-нибудь из кланов. Этого не случилось, зато произошло то, что произошло. Меня нашла книга. Та самая, которая теперь живет во мне. Теперь я очень умная. — Я позволила себе чуть саркастичную усмешку. — И понимаю, что выживает сильнейший. Из этого-то и вытекает все, что ты перечислил. Вот в принципе и все.
— Не все, — хмуро качнул головой титан. Несколько секунд изучал мои удивленно приподнятые брови, а затем едва заметно поморщился. — Хотя, может, и все. Ладно, закончим на сегодня с разговорами.
Сообразив, что меня тактично просят уйти, не заставила повторять дважды. Поднялась, подхватила туфли и направилась к двери.
Однако выйти не успела.
— Я что еще забыл спросить! Пряжа-то ей зачем?
Обернулась, улыбнулась и, не став уточнять, что он о пряже для Настасьи, все с той же улыбкой ответила:
— Это любимое занятие для любой кикиморы, когда ей скучно. Не факт, что она будет вязать, хотя возможности не отрицаю, так что будь готов к тому, что в доме скоро появятся всякие вязаные штучки, затейливые узелочки и просто красиво висящие по углам нитки. Это часть природы кикиморы. Так сказать, неизбежное зло.
— Главное, чтобы она не слишком в этом усердствовала, — удивленно хмыкнул титан и тяжело поднялся с кресла, словно едва оставались на это силы. — Хотя это не самая странная особенность характера, которую я знавал… Ладно, ставь будильник на девять, а там посмотрим. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Иден.
К себе я зашла в слегка растрепанных чувствах. Ложиться спать особого желания я не ощущала, но моральная усталость давила намного сильнее физической, и я рухнула на кровать, не став раздеваться. Пока просто полежу, а там посмотрим.
Я никогда не отличалась особой чувствительностью к чужим проблемам. Не занималась направленной благотворительностью, не подвала нищим в переходах, не переводила деньги через СМС. Вообще ничего такого. Телевизионные и интернет-новости смотрела редко, а если попадались такие, над которыми остальные могли зарыдать, проникшись бедой незнакомых людей, то я просто переключала или перелистывала, не каждый раз даже досматривая или дочитывая до конца. К бедам членов клана пришлось присмотреться внимательнее, но не потому, что мне хотелось, а потому, что только так я могла понять, что ими движет сейчас. Личные трагедии оставляли в душе очень большой отпечаток, влияли на принимаемые решения, поступки и всю дальнейшую жизнь.
