Ребята встали и побрели к выходу. Потрясающее приключение окончилось. Неожиданно навалилась усталость. Компания подошла к своему транспорту. Кисонька ласково погладила верно послужившую им «Ауди» по капоту, Вадька подумал, что единственным для милиции темным пятном в деле Спеца станет его машина, найденная у аэропорта, хотя точно известно, что шеф мебельных бандитов приехал туда на такси. Отчаянно зевающие Мурка и Сева покатили мотороллеры на стоянку. Мурке еще предстояло объяснить родителям, каким образом две машины их фирмы оказались на аэропортовской стоянке. Впрочем, Вадька был уверен, что с этим делом девчонки справятся.
Потом вся компания законопослушно набилась в автобус, который, скрипя и трясясь, покатил к городу. Вадька печально смотрел в окно на мелькание придорожных деревьев. Впереди него обнявшись спали сестры, во сне все различия между ними стерлись, и они были удивительно похожи друг на друга. Сидевший через проход Севка сперва что-то подсчитывал на калькуляторе, видимо, возвращаясь к привычным делам, но потом дрема сморила и его. Катька уже давно сопела, крепко прижав к себе Евлампия Харлампиевича и уткнувшись носом Вадьке в плечо. Бодрствовал только сам Вадька. Перед ним нескончаемой чередой проносились лица Грезы Павловны, бедной Луши, Кислого, Спеца, он снова переживал перипетии отчаянного преследования. Ему было жутко тоскливо, ведь самое интересное в его жизни подошло к концу. Ему уже никогда не придется вместе с Муркой и Севой вести головоломное расследование, вместе с Кисонькой удирать от погони. Конечно, они и дальше будут дружить, встречаться, но это уже не то, совсем не то. Да и Катька из верного товарища снова превратится в противную младшую сестру.
Дело уже шло к вечеру, когда автобус въехал в город. Легкое майское предсумеречье трепетало над улицами. Автобус выпустил пассажиров на центральной площади, ребята вылезли и остановились, разминая затекшие ноги и робко поглядывая друг на друга.
– Давайте пойдем к нам чай пить, – предложил Вадька. – Мама обещала пирог спечь.
Видно, расставаться никому не хотелось, потому что его предложение приняли моментально.
Мама была дома, но в квартире пахло не только пирогом, но и грозой. Надежда Петровна стояла на пороге Вадькиной комнаты, и выражение ее лица не предвещало ничего хорошего для блудных детей.
– Как прикажете вас понимать? – неприятным голосом поинтересовалась она.
– Что случилось, мамочка? – Вадька был сама невинность.
– Вы хоть знаете, который час? Я пришла домой в семь утра, вас уже не было. Вы не завтракали, не обедали и являетесь к ужину. Могу я поинтересоваться, где вы провели день?
– Извините нас, пожалуйста, Надежда Петровна, – тон у Кисоньки был самый подкупающий. – Это мы виноваты, мы пригласили Вадика и Катю на дачу.
– Я звонила вашим родителями, – не прекращая сверлить своих детей взглядом, ответила Надежда Петровна. – Они сказали, что вы пошли погулять. Получается, мои бездельники ездили на вашу дачу, а вы, хозяйки, остались в городе?
– Мы не к нам на дачу ездили, – тут же нашлась Кисонька. – Нас пригласил один хороший знакомый.
Вадька подумал, что по большому счету она говорит чистую правду, за последнее время они и впрямь хорошо познакомились со Спецом.
– Даже если так, записку можно было оставить? – Мамины губы неожиданно задрожали, она всхлипнула. – Конечно, моих детей не волнует, что я тут с ума схожу, что я уже все больницы обзвонила, – из ее глаз покатились крупные слезы, она повернулась и ушла на кухню. Вадька с сестрой бросились за ней.
– Мам, ну мамочка, не плачь, ну пожалуйста, – в два голоса бормотали они. – Прости, пожалуйста, мы не подумали, – они действительно чувствовали стыд, словно и впрямь могли при похищении выкроить минутку, чтобы черкнуть записку.
– Вы пользуетесь тем, что у меня много работы, что я редко бываю дома, и ведете себя безобразно, – продолжала свой обличительный монолог мама. – Учителя жалуются! К Вадькиным прогулам все уже привыкли, они ему хоть учиться не мешают, но теперь и Катя за то же принялась! Пропускаешь занятия, на уроках мечтаешь неизвестно о чем, домашнее задание не сделано! Мне учителя звонят!
Вадька кинул на сестру уничтожающий взгляд. Прячась от обличающих глаз брата, Катька повисла у мамы на шее, тычась носом в плечо словно щенок. Вадька поглядел на нее с завистью. Ему тоже ужасно хотелось прижаться к маме, но мешали торчащие в коридоре зрители, при которых надо сохранять мужское достоинство. Только сейчас, глядя на плачущую маму, он ясно понял, что мог бы больше никогда ее не увидеть. Не выдержав, Вадька все-таки потерся щекой о мамину ладонь. Наконец мама успокоилась настолько, что обратила внимание на переминающихся у входа смущенных гостей.
– Хотела вас отругать как следует, ради ребят прощаю, не слушать же им наши ссоры, – вздохнула она, вытирая слезы. – Приглашайте друзей в комнату, я сейчас пирог нарежу.
Вадька облегченно перевел дух. Стоило выдержать любой скандал, лишь бы мама не узнала, что ее дети побывали в лапах преступников. Всей гурьбой сыщики ввалились в Вадькину комнату. Вадька с радостным чувством узнавания глядел на свои вещи, ему казалось, что он не был здесь целый год. Он ласково погладил оставленный ноутбук, и пока гости усаживались, а Катька ходила за чашками, включил компьютер и принялся изучать поступившую почту. Вдруг он издал приглушенный, но такой выразительный стон, что все немедленно сорвались с мест и столпились у Вадьки за спиной, слушая, как Кисонька читает через его плечо потрясающий текст. В компьютере болтались три сообщения от Большого Босса. Вадька открыл первое, отправленное еще вчера вечером. В нем говорилось:
«Дорогие друзья, мои источники сообщили, что завтра на аукционе „Сотбис“ будет выставлена большая коллекция деревянной мебели. Среди заявленных к продаже предметов есть несколько, чье описание полностью совпадает с украденными у старой леди, которую вы опекаете. Если вы сумеете отправить мне по факсу фотографии исчезнувших предметов и копии полицейских протоколов о похищении, я смогу остановить аукцион. Потом можно будет ходатайствовать через посольство о возвращении имущества владельцу. С нетерпением жду вашей информации, и помните, что продажа с аукциона обратной силы не имеет».
– Что значит «обратной силы не имеет»? – спросила вернувшаяся Катька.
– Значит, если продадут, то все, с концами, покупатель уже Грезе ничего не отдаст, – пояснил Сева.
Вадька между тем открывал второе сообщение, датированное сегодняшним утром:
«Друзья, я не имею от вас никаких известий. Неужели вы потеряли интерес к расследованию? На случай, если вы не получили мое первое письмо, повторю: сегодня на аукционе продадут мебель, украденную у вашей старухи. Я могу помешать продаже, если у меня будут документы из полиции о похищении и фотографии предметов коллекции. Торопитесь, время дорого!»
Дрожащей рукой Вадька щелкнул мышью на третьем сообщении, пришедшем всего десять минут назад. Там была лишь одна фраза:
«Где вас черти носят, аукцион начнется через двадцать минут!»
