В то время как Северная Британия и Ирландия подвергались нападениям, неприятности начались и по обе стороны Ла-Манша. Между 786 и 802 годами (точную дату инцидента установить невозможно из-за небрежностей системы датировки, применяемой в англосаксонских хрониках) состоялся первый в эпохе викингов набег, получивший освещение в источниках, – три корабля с норвежцами на борту подошли к Портленду на южном побережье Британии. Местный королевский посланник хотел проводить их к королю, но они убили его; есть мнение, что он принял их за торговцев. Корабли вышли из Хордаланна в Норвегии. Другое свидетельство не такое прямое, но недвусмысленное. В 792 году Оффа, король Мерсии и владыка Англии к югу от Хамбера, дал разрешение прибрежному монастырю в Кенте подготовить убежище для монахов вдали от моря, под защитой еще стоящих римских стен города Кентербери. Схожие приготовления имели место к югу от Ла-Манша. В 800 году император Карл Великий укрепил защитные сооружения в устье реки Сены. Но викинги уже забрались гораздо дальше. В предыдущем году они обогнули побережье Британии, чтобы напасть на монастырь на острове Нуармутье в устье Луары в Западной Франции. Десять лет спустя император решил расположить флот в Генте и Булони, чтобы противостоять морским набегам
[556].
Как и в разграблении Линдисфарна, в инциденте в Портленде участвовали викинги из Норвегии. Однако в IX веке на этом южном фронте хозяйничали преимущественно скандинавы из Дании. Опять-таки дело в географической близости, сделавшей восточное побережье Англии и всю зону Ла-Манша доступной датским мореплавателям. Однако это лишь тенденция. «Норвежцы», «датчане» и даже «шведы» – пустые термины для эпохи викингов. В ее начале ни одни из них не существовали как цельное политическое образование, и предводители набирали людей по всему Балтийскому региону.
Набеги
Некоторые аспекты яростных, но мелких набегов, характерных для первой фазы активности викингов в Западной Европе, описаны в источниках лучше и полнее, чем другие. Разбой в Северной Британии начался рано и с размахом. Уже к середине IX века Шетландские, Оркнейские и Гебридские острова не только были разграблены, но и стали объектами масштабной колонизации. В исторических источниках об этом почти ничего не сказано, но на западных островах к 850 году уже успели прочно обосноваться норвежские предводители, а об их проживании на северных архипелагах красноречиво говорят топонимы и археологические остатки. Со временем все старые названия рек на Шетландских и Оркнейских островах были вытеснены. Каждое название на них происходит из древнескандинавского языка. Археологические свидетельства также указывают на полный захват северянами этих архипелагов – поселения пиктов были полностью вытеснены новыми, скандинавского типа. На северных и западных островах старые круглые и восьмиугольные строения, свойственные кельтской и пиктской традициям, быстро сменились скандинавскими, с прямыми линиями и углами, то есть принадлежащими к совершенно другой культурной традиции. На Гебридах в изобилии встречаются названия древнескандинавского происхождения, а по сути – превалируют, и с археологическими материалами схожая ситуация. Остров Мэн и, возможно, западные регионы Уэльса в этот период увидели не только набеги, но и начало переселения
[557].
Дальше к югу, в Англии, Ирландии и на континенте, исторические источники помогают создать более ясную картину. Редкие отсылки на нападения скандинавов появляются в источниках с континента и с островов первых десятилетий IX века, но затем частота набегов резко возрастает. В ирландских письменных памятниках первые имена вождей викингов появляются в «Ирландских анналах» в середине IX века – чем больше контактов, тем больше знаний. И летопись тому ярчайший пример. Монастыри в Ирландии (и не только на побережье) впервые стали мишенью в 836 году. Чтобы добраться до них, викинги прошли по внутренней системе рек и озер острова – еще один признак того, что они куда лучше изучили свою цель. В то же время тяжелый удар был нанесен по портам в Ла-Манше. Между 835 и 837 годами порт Дорестад во Фризии за три года подвергся нападению три раза, Шеппи в Кенте был атакован в 835, Уэссекс – в 836-м. В то же время викинги вынудили монахов Нуармутье покинуть монастырь и начать долгое отступление в глубь материка. На протяжении следующих двадцати лет скандинавы продвинулись еще дальше. В 844 году один отряд пересек Бискайский залив, чтобы напасть на испанское христианское королевство Галисия (теперь северо-запад Испании), а затем двинуться на юг в Аль-Андалус – богатые земли Мусульманской Испании. Пожалуй, самый масштабный набег произошел в 858 году, когда они обошли Испанию, вошли в Гибралтарский пролив и разграбили побережье Италии. Перезимовав на Средиземноморье, тот же отряд в 859 году обрушился на земли вверх по реке Роне и даже похитил короля Памплоны в Северной Испании, когда тот возвращался в свою резиденцию в 861 году. За него взяли выкуп в 60 тысяч золотых
[558].
Однако такие масштабные набеги были исключением, а не правилом. Обычно скандинавы не заходили дальше юго-запада Франции и системы реки Гаронны в Аквитании. Нападениям в конце концов был дан отпор силами правителей региона – Карла Лысого, внука Карла Великого, и его племянника Пипина, – но даже проблемы Аквитании были несущественными по сравнению с грабежами, происходившими дальше к северу, по обеим сторонам Ла-Манша. Здесь рост агрессии викингов выразился в трех показателях: увеличение количества отрядов, увеличение частоты и длительности набегов и, как в Ирландии, расширение зоны грабежей с помощью речных систем, ведущих в глубь материка или острова. В 841 году был разграблен богатый монастырь Сен-Вандриль, в 843-м – город Нант. Через два года вождь скандинавов по имени Регинхарий (как и в Ирландии, это очень важный период: хронисты начинают называть имена предводителей викингов) вместе со своими соратниками прошел вверх по Сене и добрался до самого Парижа, где ворвался, пожалуй, в самый богатый монастырь Западной Европы – аббатство Сен-Жермен. Но монахи были предупреждены об опасности. Реликвии монастыря – в том числе останки самого святого Германа Парижского – и все сокровища были вывезены в убежище вверх по течению Сены. Вернувшись через шесть недель, монахи обнаружили, что церкви были нанесены незначительные повреждения и сгорела часть пристроек. Самый большой ущерб понес их винный погреб, который обнаружили скандинавы – с вполне предсказуемым результатом. А вот Парижу повезло меньше. Регинхарий за свои труды получил больше 3 тонн золота и серебра – откупные, дань и награбленное.
