Отдельные города в Киевской Руси также были хорошо укреплены, но здесь археология предоставляет нам более уникальные отголоски власти и влияния Рюриковичей. К югу и востоку от Киева на протяжении более 100 километров тянутся Змиевы валы – стены изначально высотой 3–4 метра, с внешней стороны которых располагались двенадцатиметровые рвы. Они были сооружены в начале XI века (поэтому их вполне можно включить в книгу, которая рассматривает события до 1000 года), для защиты от печенегов, последних кочевников, вышедших из степей к северу от Черного моря. И если новые славянские династии стали знатоками замкостроения, то этот обычай, по крайней мере частично, заимствовали и скандинавы. Одна из самых интересных находок послевоенной археологии в Дании – ряд укрепленных центров, датируемых, благодаря дендрохронологии, правлением Харальда Синезуба. Названные «треллеборгскими замками» (по первому обнаруженному), они отличаются размерами, но все представляют собой круговые строения с симметричным расположением внутренних залов. В целом будучи государством, разные части которого связывались между собой преимущественно водными путями, правящая династия Еллингов была не так одержима стремлением строить замки. Тем не менее список памятников конца 1-го тысячелетия впечатляет, подчеркивая способность этих новых государств разворачивать масштабное строительство. Государства – клиенты Рима были способны возвести максимум одну неубедительную стену вокруг городища правителя (как делали алеманны) либо попытаться починить уже существующие римские стены (как делали тервинги), но даже это приводило группу на грань раскола. Остается неясным также, отражали ли такие единичные укрепленные поселения (вроде алеманнских) власть государства или государственного образования (о которой бесспорно свидетельствуют регулярные и масштабные постройки конца 1-го тысячелетия) – или же подчеркивали авторитет наиболее видного лидера
[630].
Способность этих новых государств содержать постоянные войска также удивляет. Это логично, конечно, поскольку строить крепости, для которых нет гарнизона, – на редкость бессмысленное занятие. У нас нет подробных сведений о положении дел в Моравии, хотя усилия разных правителей династии Каролингов взять под свой контроль эту территорию (и их постоянные неудачи) красноречиво свидетельствуют о военной мощи первого из новых государств. О Польше у нас больше данных. Один из арабских географов говорит, что король из Пястов был способен содержать вооруженное войско в 3 тысячи вооруженных рыцарей, которым он платил из собственных средств. Цифра спорная – в отличие от описания, поскольку Болеслав Храбрый в договоре об архиепископстве в 1000 году обещал в любой момент оказать помощь императору, прислав триста вооруженных воинов.
Ключевое слово в латинском источнике – loricati; lorica означает «кольчуга». И наличие постоянных воинов с такой дорогой экипировкой – а кольчуга являлась самым дорогим элементом тогдашнего военного доспеха – было революционным достижением конца 1-го тысячелетия. Тот факт, что войско Пяста обладало таким снаряжением, указывает на то, что они шли в ногу со временем. И обещание по первой же просьбе выслать триста человек вполне соотносится с указанной Ибн Фадланом численностью войска – несколько тысяч человек, поскольку никто бы не согласился отправить большинство своих людей на чужую войну. Что не менее важно, княжеская дружина была лишь частью военной машины Пястов, которая опиралась на воинскую обязанность, навязанную по крайней мере некоторым категориям населения. Опять же, источники начала XI века не дают нам полного описания этой системы, но в кампаниях против преемника Оттона, Генриха II, мы видим, что армия Пястов насчитывала много тысяч воинов, способных действовать отдельными подразделениями, идя к общей цели, – как в 1003 году, когда войско из 3 тысяч человек было лишь одной из четырех польских дивизий, участвовавших в обороне страны против имперской военной мощи Генриха. Больше всего здесь поражает цена. Германские отряды позднеримского периода насчитывали всего несколько сотен, и доспехи тогда носила разве что немногочисленная элита. Постоянное войско Пястов насчитывало в десять раз больше человек, и у них была самая передовая экипировка той эпохи. В источниках тех лет не освещается вопрос, откуда на нее брались деньги, однако поздние исследования проливают свет на эту загадку. Области под контролем Пястов управлялись из ближайшего замка, и из собранных налогов треть шла командиру гарнизона (вероятно, на содержание войска) и две трети – королю. Были и другие, вероятно более важные источники дохода, но вполне возможно, что зачаточный вариант более поздней системы налогообложения уже существовал во времена Пястов, помогая им поддерживать свои войска
[631].
Свидетельства военной мощи других государств были схожими. По-другому и быть не может. Пясты, Пржемысловичи и Рюриковичи регулярно воевали друг с другом, и чаша весов клонилась то в одну сторону, то в другую, в зависимости от обстоятельств (обычно от того, какое из государств переживало династический кризис). Эта цикличность была бы невозможной, если бы все три государства не обладали военными силами, приблизительно равными по численности и природе. К примеру, Киевская Русь взяла на себя обязательство предоставить византийскому императору войско в несколько тысяч человек. Этого хватило, чтобы император Василий II сохранил трон во время мятежа, и такая цифра свидетельствует о военной мощи Киевской Руси, отправившей в Византию лишь часть общего войска. И опять-таки, эти силы состояли частично из отрядов профессиональных воинов, которые нередко упоминаются в наших письменных источниках, и частично – из населения крупных городов государства. У нас нет точных данных о численности войск, но в Повести временных лет встречаются упоминания о двух региональных отрядах – один из Новгорода, участвовавший в междоусобице 1015 года, второй из Чернигова (при описании событий 1068 года). Оба насчитывали по 3 тысячи человек. Подобные отряды появляются и в ранних чешских источниках, хотя всеобщая воинская обязанность фиксируется лишь в более поздних документах. Однако, опять-таки, я уверен в том, что одни эти отряды дали бы правителям Богемии возможность так же успешно действовать на международной политической арене
[632].
