Династия Еллингов редко принимала участие в междинастических склоках, однако и ей пришлось отражать враждебные притязания последующих императоров, и, как мы видели, она успешно вела затяжной конфликт с королевством англосаксов при Свене и Кнуде. Как именно им это удалось, остается неясным. Полагались ли они на свои отряды и наемников и/или на силы, мобилизованные по воинской обязанности со всего государства? В датских источниках XIII века мобилизованное войско называется leding, и в том веке оно могло дать королю флот из тысячи судов, каждым из которых управляли сорок воинов. Но неясно, существовал ли некий предок этого войска во времена Свена и Кнуда, помимо наемников, услугами которых они, разумеется, тоже пользовались. На мой взгляд, это весьма вероятно. Введение воинской обязанности – одна из основных привилегий любого правителя, и сложно представить, что династия Еллингов могла добиться таких успехов, не обладая правом созывать воинов на службу хотя бы в некоторых из подконтрольных территорий. О том же говорят и более серьезные источники. Более или менее современный той эпохе «Панегирик королеве Эмме», жене сначала Этельреда Неразумного, а затем Кнуда Великого, сына Свена Вилобородого, отмечает, что, собирая отряд разведчиков, Свен повелел, чтобы в нем не было «ни рабов, ни вольноотпущенных, ни людей низкого происхождения». Это похоже на приказ об общей мобилизации, и, разумеется, скандинавские общины за морем, вроде тех, что были созданы на островах Шотландии в эпоху викингов, организовывались быстро и с четко обозначенной воинской повинностью
[633].
Но власть центральных политических структур не сводилась к ведению войны. Мы уже познакомились с Десятинной церковью князя Владимира в Киеве. Это был Эмпайр-стейт-билдинг тех времен (по крайней мере, в землях близ Днепра), но церковь была лишь частью дворцового комплекса, возведенного князем на Старокиевской горе. Двухэтажные каменные залы, каждый по 40 метров в длину, были построены к югу, западу и, возможно, северо-востоку от церкви. Пол был выложен глазурованной керамической плиткой, в том числе среди орнаментов встречался орел, один из старейших символов империи. Здания были украшены мозаиками и рисунками. И это еще не самые грандиозные постройки. Великолепнейшая из христианских базилик, обнаруженных в Великой Моравии, была возведена в Микульчице и занимала 400 квадратных метров, а значит, по размерам приближалась к Десятинной церкви, хотя о ее убранстве известно не так много. Это один из двадцати пяти каменных храмов, построенных в Моравии в IX столетии, и наверняка было много деревянных. Дания и Богемия также могли похвастать сооружением более или менее впечатляющих церквей, не в последнюю очередь главных соборов Роскилле и Праги. Однако, как и подобает тем, кто так рано обрел независимое архиепископство, Пясты посрамили своих соперников в религиозной гонке сооружений. Собор в Познани представлял собой огромную базилику с тремя нефами, занимавшую как минимум тысячу квадратных метров; гробница Адальберта в Гнезно была украшена по приказу Болеслава Храброго крестом из чистого золота, который якобы весил втрое больше его. Было подсчитано, что в Польше под управлением Пястов было построено еще тридцать – сорок церквей к смерти Болеслава в 1025 году
[634].
Способность новых государств к быстрому развитию сказывалась и на системе коммуникаций. В письменных источниках тут и там упоминается о строительстве новых мостов и дорог, к примеру в Повести временных лет. В целом ранние монастырские документы из Польши и Богемии указывают, что работы по возведению мостов и дорог – это королевская привилегия, которой правители не лишались даже при передаче того или иного участка церкви. Другими словами, трудоспособное население могло быть брошено на работы по строительству дорог по приказу правителя. Что это могло значить на практике, выяснили датские археологи. Одно из великих послевоенных открытий здесь – мост в Равнинг-Энге, который был построен приблизительно (по данным дендрохронологии) во времена Харальда Синезубого. Восьмисотметровый, частично насыпной, частично на сваях, мост тянулся по болотистому региону Центральной Ютландии. На него ушло четыреста секций и тысяча семьсот столбов. Не сравнить с Золотыми Воротами в Сан-Франциско, но тем не менее это великолепное сооружение, из числа тех смелых решений, которые были необходимы для того, чтобы сделать болотистые части севера Европейской равнины доступными для наземного транспорта
[635].
С учетом подобных мероприятий – а я выбрал лишь несколько примеров – новые государства Северной и Восточной Европы и впрямь представляются мощными и сильными. Правители обладали значительной властью над населением. Представителей элиты могли в любой момент бросить в бой, более бедный класс – отправить строить дороги, дворцы, церкви и укрепления. Правители имели право мобилизовать и экономические ресурсы, чтобы поддерживать свои войска, не говоря уже о христианских священнослужителях, которые под покровительством князей становились все многочисленнее. Нет ни малейшего сомнения в том, что их достижения умаляют таковые государств, образовавшихся на периферии Римской империи. Тем не менее были и важные направления, в которых возможности новых стран оставались весьма ограниченными.
Прежде всего, они не слишком утруждались ведением записей, даже несмотря на то что письменность играла в них более важную роль, чем в государствах – клиентах Римской империи IV века. Международные договоры периодически составлялись на бумаге. В Повесть временных лет включены тексты двух торговых соглашений, заключенных в 911 и 944 годах между правителями Киева и Византийской империи. Все внутренние свидетельства указывают на то, что тексты эти подлинные, однако Повесть была составлена спустя двести лет. Папские архивы также содержат краткий, но весьма интересный текст, известный как «Дагоме юдекс» (лат. Dagome Iudex). Его содержание было скопировано в регистр папы Григория VII примерно в 1080 году. При тщательном анализе (автор ошибочно считал, что в оригинале речь идет про Сардинию!) выяснилось, что это последние свидетельства интересного международного маневра конца 1-го тысячелетия, когда в 991 году Мешко I из династии Пястов (отец Болеслава Храброго) даровал папе немалую власть в своем королевстве в обмен на то, чтобы тот надавил на императора. Польский оригинал исчез; но, похоже, он мог дать представление об общем дипломатическом фоне действий Оттона в 1000 году
[636].
