Насколько нам известно, это нельзя назвать алеманнским завоеванием. Просто тогдашний правитель Галльской империи, Постум, отозвал войска из этого региона для защиты стратегически более важных земель. Тем не менее это решение свидетельствует о серьезности обстановки, сложившейся в приграничной зоне, и переводом войск решить проблему не удалось. В конце 60-х годов и до середины 70-х последовали новые набеги со стороны алеманнов, ярким свидетельством которых послужили тринадцать тел – несчастных жестоко убили, расчленили, частично оскальпировали, а затем бросили в колодец на ферме в Регенсбурге-Хартинге. Ситуация на новой границе стабилизировалась в результате более поздней римской кампании в конце III – начале IV века, под командованием тетрархов и императора Константина. Ими было положено начало восстановления привычных отношений с германцами как с клиентами империи, которые мы наблюдали в главе 2
[117].
Хотя во многом этот кризис был вызван ростом военной мощи, ставшим одним из результатов развития племен и новых политических образований, а также двумя волнами миграции, которые, несомненно, сыграли немаловажную роль в происходящем. Сначала, сразу после перевода галльских войск, алеманны двинулись в Декуматские поля, где они обустроились в IV веке. Они прошли не такой уж долгий путь. Что значило быть алеманном в III веке? Это спорный вопрос, и мы вернемся к нему далее в этой главе. Однако материальные остатки, обнаруженные в Декуматских полях, – украшения, керамика и захоронения, – указывают на то, что новые германские хозяева этих территорий жили ранее не так далеко к востоку от них, на так называемом Эльбском треугольнике между побережьем Северного моря и реками Эльбой и Везером, к западу от Эльбы, от Богемии на юге к Мекленбургу на севере (см. карту 5).
Во-вторых, сразу за территорией алеманнов в IV веке располагались земли бургундов, также периодически испытывавших на себе влияние римской дипломатии. В отличие от алеманнов, нового политического образования, появившегося в позднеримский период, бургунды уже были известны Тациту и Птолемею в I и II веках н. э. На том этапе они занимали земли куда дальше к востоку (на территории современной Польши). Некогда они жили бок о бок с вандалами, где-то между Одером и Вислой. Таким образом, к IV веку некоторые группы бургундов в общем счете прошли на запад около 500 километров. Исторические свидетельства указывают на то, что к этому моменту они обитали в землях близ среднего течения реки Майн, и тому есть археологические подтверждения. Свидетельств не так много, однако в этом регионе были найдены захоронения с оружием. Материалы, обнаруженные в могилах, напоминают остатки, ранее находимые в восточных германских землях, и существенно отличаются от предметов, которые традиционно ассоциируются с племенами из Эльбского треугольника. Однако нельзя забывать о том, что эти свидетельства имеют ряд ограничений. Вплоть до III века и даже позже восточногерманские племена, как правило, сжигали мертвецов, а мечи в Майне были найдены именно в захоронениях. Исторические свидетельства также указывают на то, что в IV веке бургунды обитали в долине реки Кохер, однако там не обнаружено никаких остатков, характерных для восточных германцев. Очевидно, что имела место миграция – среди как алеманнов, так и бургундов, однако ее природу, масштаб и причины следует изучать с осторожностью и тщательностью
[118].
Если на Рейне в III веке разразился серьезный кризис, то дальше к востоку ситуация обострилась еще сильнее. Маркоманская война преимущественно разворачивалась на Среднедунайской низменности, однако на сей раз самые суровые бои шли к востоку от Карпат, на обширных территориях, граничащих с северными берегами Черного моря. Конфликт начался в 238 году с описанного в источниках нападения готов на город Гистрия, расположенный неподалеку от устья Дуная, впадающего в Черное море (см. карту 6). Это событие положило начало набегам германцев (преимущественно готов) на Римскую империю, происходившим вдоль границы по нижнему течению Дуная, между Карпатами и Черным морем. Воссоздать даже относительно полную картину этих нападений невозможно, однако ясно, что кризис достиг своего пика приблизительно в 250 году. В 249 году город Маркианополь на востоке Балканского полуострова был разграблен войском готов под предводительством двух вождей – Аргаиха и Гунтериха, и конфликт начал быстро набирать обороты.
Весной 250 года другой готский предводитель по имени Книва прорвался через римскую границу и пересек Дунай близ старого легионерского форта Эскус, защищавшего одну из самых удобных переправ. Затем он двинулся в самое сердце Балканского полуострова, захватив город Филиппополь (современный Пловдив в Болгарии) к югу от Гемских гор, где остался на зиму. В следующем году император Деций Траян попытался перехватить отступающих готов, но потерпел поражение и в конечном итоге был убит в битве при Абритте
[119]. Это стало катастрофой. В каком-то смысле происшедшее было даже хуже, чем знаменитое поражение римлян в битве в Тевтобургском лесу. Впервые правящий император пал в бою с варварами. С другой стороны, ситуация здесь была не настолько серьезной, как может показаться. Когда погиб Деций, империю разрывали на части внутренние беспорядки, вызванные эффектом домино – последствие серьезного кризиса, порожденного в рамках римской политической системы появлением сверхдержавы Сасанидов. Деций правил лишь частью римской Европы и Северной Африкой и повел в битву сравнительно небольшую часть имперской армии. Римляне потерпели сокрушительное поражение, но потери в численности войска были не столь высоки, чтобы представлять собой серьезную угрозу безопасности империи. Это становится очевидным в ходе последующих событий. В 253 и 254 годах состоялись новые набеги, но они почти ничего не дали, и готы покинули земли близ Дуная. Преемники Деция, разумеется, успешно укрепили позиции Рима в этих землях.
Вскоре после этого смешанные отряды грабителей появились в другом регионе – они пересекали Черное море на кораблях и высаживались в Малой Азии на протяжении трех лет подряд, с 255 по 257 год
[120]. Первая экспедиция была неудачной – германцы направились к Пицунде на юго-восточном побережье Черного моря и потерпели поражение. Второй их поход принес плоды – варвары разграбили и предыдущую цель, и город Трапезунд (современный Трабзон). Эти первые набеги были предприняты отрядами, которые, в соответствии с нашим основным источником, назывались «бораны» (скорее всего, это наименование обозначает просто «северяне»). Третий и, похоже, более серьезный поход состоялся в 257 году, в нем совершенно точно участвовали готы; они учинили страшные разрушения в Вифинии и на побережье Пропонтиды, в результате нападений пострадали города Халкидон, Никомедия, Никея, Арамея и Пруса. Затем наши источники вновь умолкают – что, по всей вероятности, свидетельствует о прекращении или снижении яростности нападений – до 268 года, когда огромная армия покинула северные берега Черного моря. Она вновь состояла частично из готов, но в походе приняли участие и другие германцы, прежде всего герулы. На сей раз они не стали пересекать Черное море, а двинулись вдоль его северных и восточных побережий, не отплывая далеко от земли и совершая по пути налеты на прибрежные города вроде Анхиалия. Нападения на Томис, Маркианополь, Кизик и Византий были отбиты. Налетчики затем пересекли Дарданеллы и вышли в Эгейское море. Впервые варвары с северных земель проникли в воды Средиземного моря близ Рима. Там армия разделилась на три группы. Они напали, соответственно, на Северные Балканы (Фессалоники), Аттику и побережье Малой Азии. Император Галлиен начал сопротивление захватчикам на Балканах, но серьезное поражение им нанес следующий император, Клавдий, в 269 году, получив прозвание Готикус – «Победитель готов» – за свои заслуги. Борьбу с герулами близ Афин вел, помимо прочих, историк Дексипп, а третий отряд, под предводительством Респа, Ведука и Туруара, в конечном итоге в 269 году был отброшен к Черному морю – однако к тому времени германцы успели причинить значительный ущерб. Острова Родос и Кипр был опустошены, как и города Сиде и Илиум на материке. Самой печальной случайностью, происшедшей в результате этого набега, было разрушение легендарного храма Дианы в Эфесе
[121].
