Если смотреть на плывущую под водой кожистую черепаху, она похожа на гигантскую скалу. Она надвигается на вас: огромный монолит в переливах воды и света, – приковывая внимание с силой, соизмеримой с гравитацией, пока не проплывает мимо, легко и быстро, чтобы вновь раствориться в морской голубизне. Это переживание похоже на само сознание: преходящее видение, придающее объемность настоящему моменту, фокусировка внимания, заставляющая игнорировать все остальное вокруг.
Чешский поэт и ученый-иммунолог Мирослав Голуб определил «параметры настоящего момента» как примерно три секунды – столько, сколько необходимо, чтобы прочитать строфу стиха.
Отдельная особь кожистой черепахи вряд ли может похвастаться тем, что мы называем сознанием. В конце концов, мозг этого животного размером не больше виноградины. Память и навыки, необходимые ему для совершения их навигационных подвигов и обустройства гнезд, обусловлены его повседневной жизнью. Но, сами того не зная, черепахи обладают определенной грацией. Дело не только в бесчисленных формах жизни, которые появились в ходе эволюции и продолжают эволюционировать, пока наша планета проходит свои циклы согласно закону тяготения; это узор и танец, которые возникли задолго до нас и, вероятно, сохранятся в далеком будущем, окружая наше кратковременное пребывание на Земле красотой. Кожистые черепахи мирно и с большим достоинством плывут по водам океана (океан греки считали великой рекой, воды которой омывают сушу). Мы же, для сравнения, всю свою короткую жизнь куда-то спешим, скачем туда-сюда, пока наконец не замедляемся и не останавливаемся.
Дув Драаизма (2004) заметил: «Объективное время на часах движется равномерно, как река, текущая по долине. В начале своей жизни человек резво бежит по берегу вдоль реки, опережая ее течение. Под вечер он устает, и река убегает вперед, а человек – отстает. В конце концов, он останавливается и решает прилечь на берегу, а река все продолжает свое мерное течение, такое же спокойное и невозмутимое, как вначале.
Представление о том, что наш мир покоится на спине гигантской черепахи – или нескольких черепахах – не так уж абсурдно, если считать его метафорой. Большинство космологов считают, что материя и энергия Вселенной, которые видимы для нас, и, следовательно, мы имеем о них некоторое представление, как огромная черепаха в бескрайнем океане – лишь небольшая часть целого, тогда как темная материя и темная энергия составляют значительно бо́льшую его часть. И если верно предположение некоторых ученых, что наша Вселенная – одна из многих на одном из многочисленных уровней мультивселенной, то мы можем сказать, что в каком-то смысле там действительно черепахи до самого низа. Та черепаха, которую мы видим, становится талисманом для брахмана, символом бескрайней трансцендентной реальности, основой для материи, энергии, времени и пространства.
Я снова вспоминаю тот пустынный пляж, на котором мы несколько лет назад наблюдали за кожистыми черепахами. Облака рассеялись, и сквозь них начал пробиваться лунный свет. Вскоре небо полностью очистилось, и свет звезд стал таким ярким, что появились тени. Океан успокоился. Мы начинаем замечать какое-то шевеление в песке. Детеныши кожистой черепахи, каждый из которых легко уместится на человеческой ладони, проклевываются из яиц, отложенных в гнездах по соседству несколько недель назад, и направляются к воде – решительные, словно крохотные игроки в регби, бегущие к боковой линии. У каждого на спине перламутровые пятнышки, образующие каплевидный узор, похожий на аналемму Солнца, видимую с поверхности планеты Марс.
Помню, мой покойный ныне друг, архитектор и морской инженер Вольф Гильберц, веривший, что человечество может достичь своих целей, не уничтожив при этом нашу планету, рассказывал мне одну историю. Вольф мечтал о том, чтобы построить на удаленных мелководьях в Индийском океане «экотопию» – искусственный остров из минералов, полученных электролизом с помощью энергии волн и солнечного света. Он рассказывал мне о предварительной экспедиции, которую организовал на предполагаемое место строительства со своим коллегой, биологом Томом Горо:
Мы стали свидетелями уникального метеорологического явления. Представь: поверхность моря более гладкая, чем зеркало, безоблачное ночное небо. Отражение звезд в воде настолько яркое, что казалось, под нами второе небо. Горизонт сместился, и все боги, по-видимому, наслаждались моментом. Такое бывает раз в жизни. Если что, с научной точки зрения все может объяснить Том.
Наблюдая, как маленькие черепашки со всех ног бегут к темной воде, где большинство из них будет съедено другими животными еще до того, как они вырастут с кулачок ребенка, а из выживших большая часть попадет в «мясорубку» человеческой цивилизации, мы все-таки почувствовали, что представление Шопенгауэра об этом мире как о месте бесконечной боли и страдания, было ошибочным. Некоторые из этих черепашат, возможно, все-таки выживут, и вернутся сюда, и снова поползут по песку – только теперь их туловище будет в 2000 раз тяжелее. Как утверждал ярый атеист Альбер Камю, Сизифа следует представлять счастливым. И в ту ночь нам показалось, что где-то в далекой Вселенной боги улыбаются.
Паук-скакунчик
Phidippus mystaceus
Тип: членистоногие
Класс: паукообразные
Семейство: пауки-скакунчики
Охранный статус: не присвоен
Тебе следует лишь изменить направление…
{41}
Франц Кафка
Несколько лет назад в графстве Йоркшир в помидоре было обнаружено послание Бога. Арабские буквы были видны четко – тем, кто мог их разглядеть, – в двух половинках мякоти и семенах, окруженных мандалой несъедобной кожицы. На ум приходят два возможных объяснения этому феномену. Либо Высшее Существо решило проявить Себя не только в ураганах или квазарах. Либо те, кто видел в помидоре буквы, были подвержены апофении – склонности видеть структуру или взаимосвязи там, где их на самом деле нет.
Каково бы ни было объяснение истории с томатом, надо признать, что людям часто свойственно видеть то, чего в действительности нет. Все мы видим человеческие лица в неодушевленных объектах – явление, известное как парейдолия. Эволюционные психологи считают, что это свойство имеет адаптивное значение. Если плохо различимый предмет в высокой траве окажется камнем, а не мордой льва и никакое опасное животное на самом деле в этой траве не прячется, последствия такой ошибки окажутся гораздо менее серьезными, чем если принять льва за камень. Кроме того, мы, гиперсоциальные существа, уделяем огромное внимание изучению и толкованию мимики и изменений в ней, иногда едва уловимых. Нейробиологи обнаружили, что значительная часть зрительной коры головного мозга в основном занята выполнением этой непростой задачи.
