При раскопках одной из древнейших мечетей современной Бухары, Магоки-Аттар, советский археолог В. А. Шишкин углубился на 12 метров ниже поверхности, где были обнаружены обломки, датируемые, возможно, самым началом христианской эпохи. Мечеть Магоки-Аттар может быть идентифицирована как средневековая мечеть Мах, упомянутая исламскими авторами, которые сообщают, что она была построена на месте прежнего храма огня. Поскольку многие священные места часто продолжали сохранять свое предназначение даже при смене религий, о чем свидетельствует превращение языческих храмов в церкви или церквей в мечети, Магоки-Аттар, находящаяся ныне в центре города, возможно, расположена на месте прежнего буддистского монастыря. Таким образом, на месте храма огня некоего местного культа, который, в свою очередь, построили на месте вихары (санскритский и палийский термин для буддистского монастыря. – Пер.), была воздвигнута мечеть. Эти три религиозных пласта можно приблизительно сопоставить мусульманской, эфталитской (эфталиты, или белые гунны, – племенное объединение раннего Средневековья (IV–VI вв., создавшее обширное государство, в которое входили Согдиана и Бактрия, Афганистан, Гандхара и Северная Индия. – Пер.) и кушанской эпохам истории Бухары.
Дальнейшим указанием на правдоподобность приведенной выше гипотезы является вопрос о названиях Бухары. Во многих исламских источниках Бухару называют Бумиякат, но изучение средневековых исламских карт приводит к заключению, что Бумиякат являлся эквивалентом цитадели и что от мечети Мах – позднее Магоки-Аттар – Бумиякат отделял то ли водный поток, то ли канал. Таким образом, Бухара как поселение была чем-то отличным от Бумияката, и только позднее они слились в единое целое. Здесь нет возможности углубляться в причины такого предположения, однако оно прояснило бы сведения о Бухаре в наших источниках, особенно географических.
Интересно отметить, что в индийской провинции Бихар есть город Бухар, и считается, что оба названия происходят от «вихара», общепринятого названия буддистских монастырей. Вполне вероятно, что название Бухара (на тюркских диалектах «букар») стало производным от «вихара», поскольку называть место по наиболее значительному строению на нем не являлось такой уж необычной практикой. Более того, писатель периода Саманидов, аль-Хорезми, говорит, что «аль-бухаром» называют храм индийских идолопоклонников. Однако название Бухара в наших источниках встречается относительно поздно. Наиболее ранний источник, в котором появляется это название, – книга примерно 630 г. н. э. о странствиях китайского буддиста-паломника Сюань Цзана. Можно предположить, что монеты правителей Бухары, где встречается это название, более ранние, однако даты на них не отмечены.
Монеты эти являются любопытными копиями серебряных монет сасанидского правителя Ирана, Бахрама V, который правил примерно в 421–439 гг. н. э. и который, предположительно, вел завоевательную политику в Средней Азии. Наиболее ранние монеты Бухары этого вида имеют среднеперсидскую легенду, скопированную с монет Бахрама, а также легенду на местном бухарском диалекте. Последняя легенда гласит «царь Бухары», вслед за чем следует то ли имя собственное, Кана, то ли эпитет «кава» – героический, могущественный, местное название легендарных, великих правителей до и во времена пророка Заратустры. Тогда легенду можно трактовать как «царь, властитель Бухары». Однако средневековый историк Бухары, Наршахи (Мухаммад ибн Джафар Наршахи (899–959) – среднеазиатский историк X в., автор «Истории Бухары». – Пер.) упоминает правителя Бухары по имени Кана, который, по-видимому, не плод воображения или результат неправильного истолкования легенд на монетах из-за того, что последнее «а» на более поздних монетах исчезает. С различными видами монет доисламской Средней Азии необходимо еще много работать, но и они, как я предчувствую, выявят кушанские корни более поздних местных династий.
Можно предположить, что истоки Бухары как имеющего важное значение города, видимо, датируются концом V или началом IV в. н. э., когда под властью эфталитов находились большие территории Средней Азии. После победы Бахрама над эфталитами персидское влияние на Среднюю Азию, как свидетельствовало копирование его монет, значительно возросло. К тому же самому периоду археологи относят и некоторые основные сооружения длинных (общепринятый термин для крепостных стен большой протяженности. – Пер.) стен вокруг оазиса.
Крепостные стены Бухары, носившие курьезное название Канпирак – «Старуха», не являлись чем-то уникальным для Средней Азии. Антиох I (281–261 до н. э.) построил, согласно Страбону, стену вокруг оазисов Мерв (древнейший известный город Средней Азии на берегу реки Мургаб на юго-востоке Туркменистана) и Шаш (возле Ташкента); другие оазисы также были обнесены стенами. Вполне возможно, что длинные стены Бухары, раскинувшиеся на 250 километров вокруг оазиса, начали возводить еще до нашей эры, однако археологические свидетельства далеко не дают такой уверенности. Протяженные стены опоясывали орошаемую часть оазиса и, несомненно, служили защитой как от песков пустыни, так и от враждебных кочевников. Фрагменты стены, особенно в восточной и юго-восточной частях оазиса, сохранились и по сей день.
После арабских завоеваний стены несколько раз восстанавливались и надстраивались. Исламские источники сообщают нам, что грандиозное восстановление стен началось в 782 и длилось до 830 г. н. э. При процветающем правлении Саманидов крепостные стены запустили до состояния развалин и они больше не служили таким серьезным барьером, каким являлись в досаманидские времена. Разумеется, стены города поддерживались почти до наших дней, и средневековый географ Истахри писал, что в восточной части исламского мира нет второго такого хорошо укрепленного города, как Бухара. Не только сам город имел мощные стены, но и цитадель, где размещались правители, также служила надежным оборонительным сооружением.
Что касается эфталитов, то эти вторгшиеся с восточных окраин кочевники унаследовали не только роль кушанов, но, похоже, и их язык. Или, выражаясь точнее, они переняли иранский диалект Бактрии, использовавшийся кушанами и, соответственно, называвшийся кушано-бактрийским. Полагаю, было бы правильно разделить историю этой большой восточноиранской территории на кушанский и последовавший за ним позднее эфталитский периоды. Это никоим образом не исключает дальнейшее подразделение на подпериоды или другую общую точку зрения на историю Восточного Ирана, однако скудность источников ставит нас перед необходимостью упрощения попыток реконструкции истории. В персидском эпосе Фирдоуси (Мансур Хасан Фирдоуси Туси (935-1020); персидский поэт, автор эпической поэмы «Шахнаме» («Книга царей». – Пер.), ему приписывается также поэма «Юсуф и Зулейха», библейско-коранический сюжет об Иосифе) земли кушанов в нескольких местах сопоставляются, по всей видимости, с Бухарским оазисом, что не кажется неожиданностью даже позднее, при власти эфталитов.
Мы можем предположить, что эфталиты правили и в Бухарском оазисе, поскольку под их правлением находилось большинство других восточноиранских культурных областей, с середины V до середины VI в. н. э. Хотя среди эфталитов могли присутствовать тюркские или алтайские элементы, основная масса населения, скорее всего, являлась иранской по языку и, несомненно, по культуре. В средневековой истории Бухары Наршахи мы находим повествование, которое может поведать о свержении эфталитского правителя оазиса Бухары руками тюрков около 565 г. н. э. Выдержка принадлежит не перу Наршахи, а другому автору, аль-Нишапури, и является включением в сочинение первого. История рассказывает нам, что еще до существования города Бухары правитель всей области жил в городе Пайкане, что на юго-востоке оазиса близ реки Окс. Правитель, которого звали Абруи или, что более вероятно, Абарзи, так сильно притеснял людей, что они попросили помощи у тюркского правителя, который пленил и казнил Абарзи. Исследователи приложили немало усилий в попытках идентифицировать различных правителей с упомянутыми в данной истории. Основными источниками, крайне редко оказывающимися точными в том, что касается такой далекой от Китая части Средней Азии, служат китайские тексты. А поскольку одна из царских семей эфталитов носила имя Варз, то есть искушение видеть в Абарзи последнего эфталитского правителя Бухарского оазиса.
