7. В Александрии туземное население жило в постоянном раздоре с иудеями с тех пор, как Александр в награду за оказанную ему помощь против египтян предоставил иудеям селиться в Александрии на равных правах с эллинами. Это преимущество сохранялось за ними и при преемниках Александра, которые отвели им даже в собственность отдельные кварталы (дабы они, не соприкасаясь слишком тесно с остальным населением, тем легче могли бы сохранить чистоту своих нравов) и даровали им звание македонян
[1112]. После, когда в Египте воцарилось владычество римлян, то ни первый Цезарь, ни один из его преемников не могли ограничить дарованные им Александром права. Но неприязненные столкновения между иудеями и эллинами происходили беспрестанно, и хотя местная власть ежедневно наказывала массами виновников беспорядков с обеих сторон, взаимное ожесточение все-таки росло все более и более. Как только в других местах вдруг поднялись волнения, то и здесь, в Александрии, раздор принял угрожающий характер. В одно собрание, созванное жителями Александрии по поводу отправления посольства к Нерону
[1113], вместе с эллинами стеклось также и множество иудеев. Как только их противники увидели их в амфитеатре, они подняли шум и с криками: «Враги, шпионы!» бросились на них, схватили трех иудеев и потащили вон из амфитеатра, чтобы сжечь их живьем, а остальных истребили в бегстве. Все иудейство поднялось тогда на месть. Вначале они бросали в эллинов каменьями, но затем они собрали факелы, ринулись всей толпой к амфитеатру и грозили сжечь живьем все собрание. Они бы это и исполнили, если бы начальник города Тиберий Александр
[1114] не обуздал их ярости. Для отрезвления их он все-таки не сразу пустил в ход оружие, а прежде послал к ним влиятельнейших лиц с требованием успокоиться, дабы не восстановить против себя римское войско. Но бунтовщики встретили это требование руганью и насмешками против Тиберия.
8. Убежденный в том, что мятежники не усмирятся без серьезного наказания, Тиберий выдвинул против них расположенные в городе два римских легиона вместе с еще 5000 солдат, прибывших только что из Ливии, на гибель иудеям. Он дозволил войскам не только убивать, но и грабить имущество иудеев и сжигать их дома. Они вторглись в так называемую Дельту, где жило все александрийское иудейство, и исполнили данные им приказания, хотя и не без кровавых потерь для самих себя. Иудеи, тесно сплотились вместе, выдвинули вперед лучше вооруженных своих людей и таким образом долго отстаивали место сражения. Но раз приведенные к отступлению, они были уничтожены массами. Поражение было полное: одни были застигнуты на открытых местах, другие укрывались в домах, но римляне, предварительно разграбив последние, поджигали их. Они не чувствовали ни жалости к детям, ни благоговения пред старцами – люди всех возрастов были умерщвлены. Вся местность была затоплена кровью, и пятьдесят тысяч трупов были рассеяны по ней кучами. Ни малейшего следа не осталось бы от иудеев, если бы иные не прибегали к мольбам. К этим Александр чувствовал сожаление, и он дал знак римлянам к отступлению. Приученные к послушанию, они по первому сигналу прекратили резню; но александрийская чернь в порыве своей ненависти была почти неукротима: она насилу дала себя оторвать от трупов.
9. Такова была резня в Александрии. Так как с иудеями везде и повсюду велась война, то и Цестий не считал уже возможным больше медлить. Он выступил из Антиохии с полным двенадцатым легионом и с двумя тысячами солдат, избранных им из остальных легионов, кроме того, еще с шестью когортами пехоты и четырьмя конными отрядами. К этим силам присоединились еще вспомогательные отряды царей, а именно: от Антиоха
[1115] две тысячи всадников и три тысячи пеших солдат, исключительно стрелков; от Агриппы – такое же число пехоты, всадников же меньше двух тысяч; Соем также прислал четыре тысячи солдат, третья часть которых состояла из всадников, а большая – из стрелков. С этой армией Цестий двинулся к Птолемаиде. Из городов также собрано было много вспомогательных отрядов, хотя и уступавших солдатам в военной опытности, но пополнявших этот пробел усердием и ненавистью к иудеям. Сам Агриппа сопровождал Цестия, чтобы указать ему маршрут и снабдить его съестными припасами. С одной частью своей армии Цестий направился против Завулона – сильный галилейский город, образовавший пограничный оплот против Птолемаиды; он нашел его пустым от людей, так как жители бежали в горы, но полным зато всякого рода сокровищами. Эти богатства он предоставил солдатам разграбить, а самый город предал огню, несмотря на то что здания его были удивительной красоты, наподобие тех, какие находились в Тире, Сидоне и Берите; вслед за этим он отправился в прилегающие окрестности, грабил все, что ему попадалось в руки, сжег все деревни и возвратился в Птолемаиду. В то время, когда сирийцы из Берита все еще заняты были грабежом, иудеи, узнавши об удалении Цестия, снова ободрились, напали неожиданно на оставшихся и убили до двух тысяч из них.
10. После этого Цестий выступил из Птолемаиды, сам отправился в Кесарию, а часть войска послал в Иоппию с приказанием занять этот город, если удастся застигнуть его врасплох, но если их приближение будет замечено, то ожидать его личного прибытия с остальной армией. Частью морем, частью сухопутьем те поспешили туда и, напав на город с обеих сторон, взяли его без особенного труда. Жители, не говоря уже о возможности какого-либо сопротивления, не имели даже времени спасаться бегством и были все поголовно вместе с их семействами убиты вторгшимся неприятелем. Город был разграблен и сожжен. Число убитых достигало восьми тысяч четырехсот. Точно таким же образом Цестий послал в соседний к Кесарии Нарбатинский округ сильный отряд всадников, который опустошил весь этот край, убил массу туземных жителей, расхитил их имущество и предал огню деревни.
11. В Галилею Цестий послал предводителя двенадцатого легиона, Галла, с таким количеством войска, которое ему казалось достаточным для покорения народа. Сильнейший из галилейских городов Сепфорис принял его дружелюбно, а после этого разумного примера другие города также оставались в покое. Но беспокойная, разбойничья толпа бежала на гору Асамон – в сердце Галилеи, насупротив Сепфориса. Против этих людей выступил Галл со своим корпусом. Все время, когда они находились на возвышении, они низвергали нападавших на них римлян и убили без труда около двухсот человек; но когда римляне тайно обошли их кругом и взобрались на более возвышенные места, они немедленно были преодолены: с их легким вооружением они не могли ни держаться против тяжеловооруженных, ни спасаться от всадников. Так пало свыше двух тысяч из них, и только немногим удалось укрыться в непроходимые места.
