В пятидесятые годы на кастингах существовал негласный закон: «Работа только для больших грудей». Карьера старлеток, таких как Джейн Мэнсфилд и Дайана Дорс, «была построена на пневматических пропорциях их бюста»
[293]. Груди Мэнсфилд размера 42DD, как говорили, были застрахованы на миллион долларов. Еще один неписаный закон гласил: «Работа только для блондинок». Сочетание больших грудей и белокурых (натуральных или окрашенных) волос наилучшим образом воплотилось в Мэрилин Монро в фильме 1959 года «В джазе только девушки» («Некоторые любят погорячее»), сделавшем огромные сборы (илл. 78). Здесь, как и во многих других американских фильмах, большие груди ассоциировались с низшим классом, и полногрудая женщина использовала свой бюст на сто процентов, чтобы заполучить богатого мужа и подняться выше по социально-экономической лестнице.
78. Мэрилин Монро. Кадр из фильма «В джазе только девушки». 1959.
Французская актриса Бриджит Бардо, еще одна крашеная блондинка с большой грудью, соперничала с Монро с ее повадками «сексуальной кошечки». Итальянки Анна Маньяни, Джина Лоллобриджида, Софи Лорен предлагали другой образ: это была страстная и иногда мстительная сексуальность, кипящая под темными волосами и пышными грудями. Все эти женщины создавали впечатление, что центр сексуальности — это грудь. Вспомним слова Джона Стейнбека, заметившего в 1947 году, что по «развитию бюста» на календарях и постерах «пришелец с другой планеты мог бы подумать… что центр размножения расположен в грудных железах»
[294].
Если большие груди были маркером сексуальности и плодовитости, что же оставалось женщинам с маленькой грудью? Такие актрисы, как Кэтрин Хэпбёрн и Одри Хэпбёрн, чьи груди едва ли были определяющими в силуэте, олицетворяли нечто совершенно иное. Они были символами не сексуальности, а элегантности высшего класса. Создавалось впечатление, что они выше требований тела. Даже когда они блистали в любовных историях, как это было почти всегда, их фигуры говорили об изысканности, а не о плотских страстях.
Эротика и секс, как их представляли себе киномагнаты из Голливуда, могли ассоциироваться только с выдающимися во всех смыслах формами. Считалось, что полногрудая женщина более страстная, чем женщина с плоской грудью. Для Голливуда не имел значения тот факт, что размер женских грудей в большей степени связан с мужскими фантазиями, чем с подлинным сексуальным аппетитом женщины. Казалось, не имеет особого значения и то, прикрыта грудь или обнажена, раз бюст отбирали на основании размера. Определенно никто не рассчитывал видеть их обнаженными в пятидесяти фильмах.
Если сравнивать с кинематографом, то развлечения «вживую», особенно в Европе, были куда более смелыми. Берлин в двадцатые годы и Париж до и после Второй мировой войны прославились спектаклями, в которых были задействованы почти обнаженные женщины (илл. 79). Обнаженные груди и ягодицы, украшенные перьями, блестками, кружевами тела и крохотные кусочки ткани, прикрывающие соски, дефилировали перед не верящими своим глазам зрителями — местными и иностранцами, готовыми заплатить кругленькую сумму за такое зрелище. Название «Фоли Бержер» стало синонимом обнаженного женского тела, достойного внимания короля или, по крайней мере, арабского шейха.
А в это же время в США наготу скрывали под «покрывалами пуританства» до 60-х годов. 19 июня 1964 года в Сан-Франциско родился танец без верхней части костюма (топлес). Кэрол Дода, в то время работавшую танцовщицей в ночном клубе «Кондор» на Бродвее, босс попросил надеть один из новых купальников без верха Руди Гернрейха и исполнить ее обычный танец на крышке рояля, который спустят с потолка
[295]. Следующим вечером очередь в «Кондор» растянулась на полквартала, и за считаные дни обнаженные груди появились на всем Бродвее.
79. Джозефина Бейкер. Эта американская танцовщица и певица была сенсацией в парижском шоу с полуобнаженными танцовщицами в 1920-х и 1930-х годах.
В одном ночном клубе выступала французско-персидская звезда с обхватом бюста в сорок четыре дюйма (112 см). В другом клубе демонстрировали «мать восьмерых детей с обнаженной грудью». Кто-то даже открыл точку, где женщина с обнаженной грудью чистила обувь. В «Кондоре» толпы жаждущих попасть внутрь все увеличивались, как и груди Кэрол Дода; последние, судя по всему, благодаря инъекциям силикона. К 1966 году Торговая палата Сан-Франциско отметила, что примерно в трети ночных клубов (всего их было 101) танцовщицы были топлес. В некоторых клубах можно было увидеть полностью обнаженных танцовщиц и даже пип-шоу для тех, кому больше 21 года. В шестидесятые и семидесятые годы Сан-Франциско был топлес-центром новой морали… или аморальности, по мнению критиков.
Танцовщица топлес семидесятых годов, известная только как «Сьюзен», оставила рассказ о своем опыте
[296]. Сначала она думала: «Все казалось таким странным! То есть, я хочу сказать, люди приходили в заведение выпить по стаканчику, но в основном для того, чтобы поглазеть на мои голые груди. И это развлечение? Смотреть на них?» Затем ее мнение изменилось: «Как только моя застенчивость прошла, я почувствовала себя отлично, типа: „Вы, ребята, хотите сидеть здесь и платить за то, чтобы их увидеть? Отлично! Мне нужны деньги!“»
Сьюзен с удивлением обнаружила, поговорив с мужчинами в баре, что некоторые действительно верили в ту фантазию, которую она создавала на сцене: «Они думали, что это правда», и бросали своих жен, которые не соответствовали тому, что они видели в клубе. И осознание этого заставило Сьюзен остановиться и задуматься о том, как ее танец топлес действует на общество в целом. Но в конце концов она продолжила танцевать топлес ради денег и, по ее собственному выражению, «ради нарциссизма и свободы».
В целом Сьюзен была в восторге от танца топлес: «…для меня это был невероятно освобождающий опыт… Между женщинами возникает такое чувство товарищества, и не потому, что мы все собираемся вместе как „жертвы“. Мы просто удивлялись тому, что эти парни платят, чтобы увидеть наши груди».
И они продолжают за это платить! Кварталы красных фонарей в Лондоне и Амстердаме, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе как магнит притягивают к себе миллионы мужчин, готовых выкладывать деньги за пятиминутное наблюдение или за часовое внимательное разглядывание «сисек и задниц». Будь то пип-шоу или стриптизный гала-спектакль, груди часто являются главным привлекающим элементом. «Шоугерлз» в Лас-Вегасе, выступающие топлес, в отличие от танцовщиц, выступающих с прикрытой грудью, получают лучшие костюмы и дополнительные пятьдесят долларов в неделю. Но это не слишком большая прибавка к еженедельному жалованью, которое колеблется от пятисот до восьмисот долларов в неделю.
