Глава седьмая
МЕДИЦИНА И ГРУДЬ: ГРУДЬ, ДАЮЩАЯ ЖИЗНЬ И ОТНИМАЮЩАЯ ЕЕ
Ни одно исследование истории груди не было бы полным без изучения ее медицинского аспекта. Разумеется, правдивому всестороннему исследованию пришлось бы охватить три с половиной тысячи лет медицинских записей, артефактов цивилизаций и бесчисленных источников, начиная с древних свитков и заканчивая современной маммографией. Подобному исследованию пришлось бы опираться на различные отделы медицины — анатомию, гинекологию, педиатрию, онкологию, пластическую хирургию и психиатрию. В идеале следовало бы рассмотреть и взаимосвязи между официальной медициной и народным целительством. В этой главе мы лишь наметим контуры подобного обширного предприятия и сосредоточимся на тех моментах, когда в медицине появлялось новое понимание физиологии и патологии груди.
Интерес врачей в первую очередь вызывали два аспекта груди — лактация и болезни. (Косметическая хирургия в этой области все еще слишком молода, чтобы претендовать на историю.) Начиная с древности и на протяжении всего XIX века медики уделяли максимум внимания поддерживающим жизнь и несущим смерть аспектам груди, и это внимание постепенно смещалось с первого аспекта на второй, особенно на рак груди. Последнее смещение интереса приходится на XX век. Лактация и болезнь — вопросы жизни и смерти — станут двумя полюсами нашего исследования лечения груди с древних времен. Немного внимания мы уделим и косметической хирургии.
К самым ранним медицинским документам, посвященным груди, относятся древнеегипетские папирусы восемнадцатой династии (1587–1328 гг. до н. э.). В них описываются методы стимуляции лактации. Женщине советовали «нагреть кости рыбы-Ксра в масле» и растереть спину этим пахучим составом или «сидеть со скрещенными ногами и есть душистый хлеб из прокисшей дурры», одновременно с этим растирая грудь цветком мака
[307]. Оба метода обладали одним достоинством: они расслабляли кормящую мать. Другой медицинско-магический папирус предлагал методы определения качества грудного молока.
Судя по всему, древние египтяне ценили грудное молоко за его лечебные свойства. Действовало молоко на людей любого возраста. В одном папирусе есть рецепт снотворного отвара с молоком женщины, родившей мальчика. Это предпочтение молока женщины, родившей мальчика, останется в медицине на следующие три тысячи лет! Вообще говоря, женское грудное молоко использовалось для различных медицинских целей, если основываться на сохранившихся глиняных емкостях для хранения грудного молока в форме стоящей на коленях женщины, которая одной рукой держит грудь, а другой ребенка
[308].
Наиболее информативным древнеегипетским папирусом, в котором речь идет о болезнях груди, является папирус с описанием сорока восьми случаев, излеченных хирургическим путем. История болезни под номером сорок пять — возможно, это самое раннее описание случая рака груди — описывает выпуклую опухоль на груди, холодную на ощупь, и содержит вывод о том, что лечения для этой болезни не существует
[309]. Египетские средства для лечения грудей часто включали в себя очень странные ингредиенты. В частности, рекомендовали пластырь из каламина, мозга коровы и экскрементов ос, который следовало накладывать на грудь на четыре дня
[310]. Также советовали в эти дни не пренебрегать молитвой богу Изеру. Так как боги и богини несли ответственность и за появление болезни, и за ее исцеление, такие магические формулы были стандартной частью медицинских рецептов.
Европейская медицина начинается на тысячу лет позже, в классической Греции (430–136 гг. до н. э.). Там лекари придерживались философии, согласно которой естественная природа женщины была ниже естественной природы мужчины. И ученые, и философы рассматривали наличие груди, чрева и менструаций у женщин в качестве доказательства неспособности их к мужской работе
[311]. В своих трудах врач Гиппократ (460–377 гг. до н. э.) подтверждал эту теорию. Он утверждал, что тело женщины пористое, похоже на губку, тогда как тело мужчины мускулистое и более совершенное.
Наиболее влиятельной теорией-долгожительницей Гиппократа было учение о том, что здоровье каждого человека зависит от совершенной гармонии четырех жидкостей организма — крови, флегмы, желчи и черной желчи, или меланхолии, связанных с четырьмя элементами природы — землей, воздухом, водой и огнем. Если какой-то одной жидкости становится больше, то равновесие внутри тела можно восстановить с помощью кровопускания, слабительного, потения или эякуляции. Для нас сегодня еще меньше смысла в другой его теории, согласно которой все эти жидкости являются взаимозаменяемыми. Так, менструальная кровь, по мнению Гиппократа, каким-то образом поднималась в грудь и в нужный момент становилась грудным молоком для новорожденного. И это мнение продержалось в медицинской литературе до XVII века! Гиппократ ассоциировал зарождение рака груди с прекращением менструаций. Он утверждал, что менопауза приводит к переполнению грудей, образуются узлы, которые в конце концов превращаются в скрытые раковые опухоли. Гиппократ полагал, что опухоль в груди следует удалять только в том случае, если она подвижна. В других случаях опухоли считались неоперабельными. В одной из характерных для него коротких историй болезни он написал: «У женщины из Абдеры была карцинома груди и кровянистые выделения из соска. Когда выделения прекратились, она умерла»
[312].
Гинекология и акушерство оставались у древних греков объектом спекуляций не только со стороны медиков, но и со стороны философов. Аристотель (384–322 гг. до н. э.) — философ и натуралист — рассматривал груди и менструации как биологическое доказательство того, что женская особь стоит ниже мужской особи в животном царстве. В своей «Истории животных» (Historia Animalium) он уделил особое внимание проблемам лактации и методам определения, подходит ли молоко матери или кормилицы для младенца. Аристотель ошибочно полагал, что жидкое молоко, которое выделяется из груди в первые дни после родов, не подходит для младенцев. Разумеется, теперь мы знаем, что это молоко, называемое молозивом, необходимо новорожденному, потому что в нем содержится очень большое количество антител, которые мать передает ребенку. Аристотель написал немало глупостей о том, что у смуглых женщин молоко лучше, чем у белокожих, и о том, что зубы у детей прорезываются раньше, если у кормилицы теплое молоко, и позже — если холодное.
