Шарль привозит Эмму в Руан на оперный спектакль, полагая, что развлечение пойдет ей на пользу. Сидя в ложе, она наслаждается оперой «Лючия ди Ламмермур», где арию Эдгара исполняет знаменитый тенор Лагарди. Она вспоминает роман Вальтера Скотта, положенный в основу либретто, что помогает ей следить за событиями, и вскоре она вновь погружается в атмосферу романтической любви. Если бы только ей встретился такой человек, как Лагарди!
«…когда бы случай свел ее с ним. Они бы познакомились – и полюбили бы друг друга! Она путешествовала бы по всем европейским странам, переезжая из столицы в столицу, деля с ним его тяготы и его славу… Она готова была броситься к нему, ей хотелось укрыться в объятиях этого сильного человека… крикнуть: “Увези меня! Умчи меня! Скорей! Весь жар души моей – тебе, все мечты мои – о тебе!”».
Разве так думают женщины в XXI веке? Глухую тоску Эммы мы склонны объяснять флоберовским взглядом на потребности женской души, но справедливо ли это? Самооценка некоторых женщин всецело зависит от того, любимы ли они мужчинами, и, возможно, такие женщины встречаются до сих пор.
Флобер, вероятно, наделил Эмму некоторыми чертами своей любовницы Луизы Коле, истинной поклонницы романтизма, обладавшей пылким воображением, свойственным женщинам с ее темпераментом. Некоторые детали в романе «Госпожа Бовари» могли быть заимствованы непосредственно у Коле, например портсигар с надписью: Amor nel cor — «Любовь в моем сердце», который она подарила Флоберу, а в романе Эмма дарит Родольфу. У Коле, как и у ее современницы Жорж Санд, было много любовников, с том числе и знаменитости того времени: философ Виктор Кузен, поэт Альфред де Виньи и даже поклонник Жорж Санд Альфред де Мюссе. Как и Жорж Санд, она была плодовитой писательницей и неустанно работала, чтобы обеспечить себя и свою дочь, получая помощь только от мужа, с которым у нее были чисто формальные отношения, и бывшего любовника Виктора Кузена. Флобер, уединенно писавший в Круассе, любил Коле довольно своеобразно, то есть он редко навещал ее, с жадностью занимался любовью, регулярно писал ей, на все лады критиковал ее сочинения, рассказывал о том, как пишет сам, и за восемь лет дважды разрывал с ней отношения, причем во второй раз разорвал навсегда. Его замечательные письма к ней донесли до нас драгоценную информацию о том, каким писателем и каким любовником был Флобер, и живой образ Коле, увиденной его глазами.
Луиза Коле не была прототипом Эммы Бовари. Эта честь принадлежит Дельфине Деламар, жене сельского врача из городка Ри в Нормандии. У нее была дочь, она тоже наделала долгов в связи с любовными делами и в возрасте тридцати лет покончила с собой. Флобер читал о ней в местных газетах. Деламар, как и Коле, как и многие другие женщины, послужила ему «материалом», из которого он вылепил свою героиню.
Именно в опере Эмма Бовари воссоединилась с Леоном Дюпюи. Прошло несколько лет с тех пор, как он был молчаливо влюблен в Эмму, но, поработав помощником нотариуса в Руане, набрался опыта, и теперь его положение позволяло ему сделать Эмму своей любовницей. Сцена, в которой они утоляют свою страсть, – одна из самых великолепных в романе. Сначала они в течение двух часов расхаживают по руанскому собору, следуя за строгим привратником. Потом, когда Леон больше не в состоянии оставаться там, он посылает за извозчиком и увозит Эмму на самую длинную городскую прогулку в истории Руана. Вся сцена соблазнения Эммы происходит внутри экипажа, а мы наблюдаем ее сквозь плотно задернутые шторы коляски.
Эту вторую интригу с мужчиной, который не так богат и не так опытен, как Родольф, можно было бы расценить как «падение» Эммы, но именно Леон искренне любил ее. Они договорились встречаться каждый четверг в Руане, где она якобы будет брать уроки музыки.
Эмма теряет всякий стыд. В гостиничном номере, где она проводит время с Леоном, она «смеялась, плакала, пела, танцевала, заказывала шербет, пробовала курить, и Леон нашел, что она хоть и взбалмошна, но зато обворожительна, несравненна». Теперь «первую скрипку» в их связи играла женщина. «Он не догадывался, что происходило теперь у нее в душе, что заставляло ее так жадно ловить каждый миг наслаждения. Она стала раздражительна, плотоядна, сластолюбива». Со временем Эмма и Леон разочаруют друг друга. Она увидела, что «человек он вполне заурядный, бесхарактерный, безвольный, как женщина…». Он стал страшиться ее неумеренности и попытался восстать против ее власти. Она поняла, что по-прежнему несчастлива и никогда не была счастливой.
Когда их любовная связь закончилась, обнаружились немалые долги Эммы торговцу тканями Лере. Рок, тяготевший над ней, опутывал ее своей безжалостной сетью. Какой бы безрассудной она ни была, невозможно остаться равнодушным к трагическому концу ее бессмысленной жизни. Флобер мучился, описывая, как она убила себя, приняв мышьяк.
Роман «Госпожа Бовари» стал причиной того, что рыцарская любовь перестала быть для французов высоким идеалом отношений между мужчиной и женщиной. Флобер предлагает читателю буржуазную мелодраму с мелкими страстями нотариусов, лавочников и лекарей. Вместо благородного самоотречения принцессы Клевской мы становимся свидетелями падения сладострастной провинциалки. Вместо высокого романтизма Жорж Санд и Мюссе мы должны принять горький реализм Флобера! Кто же после этого снова поверит в романтическую любовь? Так во Франции происходит смена общественного идеала любовных отношений.
После поражения во Франко-прусской войне в 1871 году французы не спешили восстанавливать образ национального героя как удачливого любовника и галантного кавалера. Действительно, вплоть до последнего десятилетия XIX века для французской литературы был характерен пессимистический взгляд на любовь. Ученик Флобера Ги де Мопассан предложил читателю мельком взглянуть на странное поведение людей, скрывающееся за видимостью обыденности. В его новеллах, завоевавших признание читателей во всем мире, любовь – всего лишь чувственный голод, который необходимо удовлетворить. Мужчины и женщины разного социального положения – благородные господа и дамы, крестьяне, торговцы, правительственные чиновники – сражаются друг с другом на любовном «фронте» с элегантностью и вкусом, которые лишь маскируют их примитивные потребности. Любовные связи приводят к гибели, а брак не приносит никакого утешения, поскольку мужья оказываются наивными рогоносцами или жестокими тиранами, а женщины – сластолюбивыми развратницами.
Еще хуже действительность, описанная в романах Эмиля Золя (60–80-е годы XIX века), где автор выводит на сцену героев из самых низших слоев общества – шахтеров, фабричных рабочих, проституток, преступников, – напоминающих своими общественными привычками животных. То, что Золя называл «натурализмом», было псевдонаучным, отчасти дарвинистским и отчасти марксистским подходом к изучению общества. Автор во всем видел свидетельства наследственного вырождения. Любовь низводилась им до «культа плодовитости», поскольку французов, как, впрочем, и немцев, мучила навязчивая идея о снижении рождаемости. Лучшим выходом из этой ситуации было бы увеличение в семьях количества детей, причем неважно, кто и при каких обстоятельствах производит потомство на свет. Однако романтическая любовь во Франции ждала своего часа, чтобы расцвести вновь.
