После того Дня Благодарения, когда мы с Резой вернулись домой, в Арканзас, я почувствовала опустошение и неуверенность. Это было результатом событий тех выходных. По телефону с родителями мы разговаривали вежливо. Во сне я видела, как родители меня отвергают, и просыпалась от рыданий. Подобно родителям, я ощущала, как будто отрезали часть меня.
Лишь одна мысль не давала моей надежде рухнуть. Зная, что мои родители верят в того же Бога, в Которого я привыкла верить и Которого любила, я буду ждать и надеяться, что Он поможет им и даст им исцеление.
После того, как я рассказала моим родителям, что приняла ислам, в наших отношениях многое изменилось. И нет сом, нения, что многие перемены ещё впереди. Могу лишь сказать, что никогда так не любила и не ценила своих родителей, как сейчас. И не променяла бы наши новые отношения на любые другие.
Мама и папа, я так вам благодарна за понимание, которое вам далось очень нелегко. Я по-прежнему буду к вам обращаться за мудрым советом и поддержкой. И как близкий вам человек я тоже буду вас поддерживать. С любовью, Джоди»
[20].
Примирение – вот чего мы обе хотели. Это не означает, что я сама была готова принять ислам. Однако я научилась ценить то, к чему он призывал мою дочь и её друзей.
Изменения, обусловленные тем выбором, который делает член нашей семьи, способны разрушить отношения. Мы можем запутаться в том, как вести себя друг с другом после этого, можем расстроиться, даже разочароваться. При всём при этом есть надежда, что испорченные отношения всё же возможно восстановить, склеить их, как разбитую чашку, заново. И в рамках этих возобновлённых отношений можно отыскать различные пути к восстановлению доверия и согласил. Примирение – это обоюдный процесс, помогающий нам пойти навстречу друг другу, чтобы усмирить наш гнев и боль, приспособиться к новой ситуации и восстановить баланс.
Подобно дочерям, избравшим для себя новый путь в жизни и пытающимся возобновить стабильные отношения с родителями, их родители также прилагают усилия к тому, чтобы принять выбор дочерей в пользу ислама. Респондентки, отвечая на вопросы анкеты, получили ещё одну анкету, которую надлежало заполнить родителям (Приложение № 2), если они пожелают. Семеро родителей ответили на вопросы и поделились своими историями. Они рассказали, как они вели работу над собой, ища пути к примирению. Ответы дочерей и их родителей свидетельствуют о страданиях, которые те испытывали из-за выбранного дочерью нового образа жизни, заметно отличающегося от образа жизни её родителей.
В анкете для родителей был вопрос об их реакции на принятие их дочерью новой веры. Она оценивалась по шкале от 1 до 10 (от полного опустошения (1) до хорошего восприятия (10), в зависимости от чувств, которые они испытали, узнав впервые, что их дочь стала мусульманкой). Аналогичным образом (по шкале от одного до десяти), они должны были описать свои ощущения во время проведения опроса. Со времени обращения их дочерей в ислам до момента анкетирования прошло от трёх до двенадцати лет.
В каждом случае их оценка становилась выше, что свидетельствовало о нормализации отношений. Если они оценивали свою реакцию на 1 или 2 в начале, позже они ужэе ставили своим чувствам оценку 5–6. Если первоначально они оценивали своё состояние на 6–7 баллов, то по прошествии ряда лет эта оценка повысилась до 8–9. Ниже приводятся три истории о том, как родители реагировали на выбор дочери в пользу ислама как они прилагали усилия для улучшения отношений.
История № 1
Принятие, несмотря на тревогу
Их дочь уже четыре с половиной года как мусульманка. Она была воспитана католичкой, но на последнем курсе в колледже начала собственный религиозный поиск. Она быстро познакомилась с двумя другими течениями в христианстве. Её мать, которая поведала эту историю, свои первоначальные чувства оценила на один балл по заданной шкале, но во время проведения опроса они достигли шести баллов.
«Моя дочь начала общаться с одним мусульманином из магазинчика неподалёку от нас и приняла решения принять эту веру. Нам было известно, что она изучает ислам, но она держала своё обращение в эту веру в секрете, пока однажды несколько мусульманок не послали ей в подарок букет цветов. Я никогда не вторгалась в частную жизнь своих детей, но на этот раз решила взглянуть на открытку. На ней значилось: «Наши поздравления с принятием ислама!». Мы ничего тогда не сказали дочери, рассчитывая на то, что она доверится нам. Затем она однажды попросила у нас разрешения привести к нам одного мужчину для знакомства. Он был из исламской страны, и ему было необходимо разрешение на свидание с нашей дочерью, чтобы жениться на ней. Он объяснил это тем, что его религия не позволяет ему оставаться наедине с девушкой, если они не помолвлены. Мы оба с мужем были потрясены этим, так как ещё за полчаса до этого мы ничего не знали даже о его существовании. Её отец был с ним предельно откровенным, выразив своё недовольство по поводу подчинённого положения женщин, «вынужденных носить эту старомодную одежду, тогда как мужчины могут одеваться во что угодно». Я была не в меньшей степени поражена, но проявляла вежливость. Я надеялась, что мои дочери не будут бояться довериться мне, ведь я их мать! Но я была очень расстроена. Она уже прошла через две религии, и я беспокоилась, что она может выйти замуж, а потом обнаружит, что её не устраивает уже и эта религия.
Я с ума сходила из-за этой её бредовой идеи выйти замуж за иностранца. Они могли поехать жить к нему на родину, а я уже слышала истории о том, что может произойти там, как в фильме «Без моей дочери – никогда». У меня были весьма скромные познания об исламе, почерпнутые из книг, и преданность мусульман своей вере поразила меня. Я всегда допускала, что их Аллах и наш Отец Небесный – один и тот же Господь. И я рассказала об этом её будущему мужу. Мы не могли отказать в согласии на брак, раз ей уже исполнилось 25 лет. И поскольку этот человек к ней хорошо относился, то он и нам подходил так же, как он подходил ей. Мы очень беспокоились из-за её душевного состояния в то время, из-за её неумения наладиться к обстановке и переменчивого поведения.
Она наша дочь, и мы её любим и хотим и в дальнейшем оставаться частью её жизни. Я верю, что у каждого есть право строить свои отношения с Господом и жить своей жизнью. Мы прошли через споры, крики, ссоры, письма друг другу, пока в целом не достигли согласия. Для меня это был период сложного испытания. Я теряла контроль над собой и чувствовала, что самые худшие мои опасения сбылись. Мне пришлось принимать курс транквилизаторов в течение шести месяцев.
Сейчас же у нас довольно тёплые отношения. Мы общаемся друг с другом, но я не соглашаюсь со многим, что она делает или говорит. Меня раздражает обычай носить закрытую одежду (платок на голове). Я думаю, что мужчины-мусульмане настолько боятся сексуальности, что женщины берут на себя задачу оказывать им помощь в том, чтобы контролировать её. Одна из её сестёр хочет её похитить и «перепрограммировать». Из двоих её братьев один не общается с ней. Все её братья и сёстры её любят, но считают, что она сошла с ума.
