Книга Пандемия. Всемирная история смертельных вирусов, страница 16. Автор книги Соня Шах

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пандемия. Всемирная история смертельных вирусов»

Cтраница 16

Перевозки из Соединенных Штатов начали набирать обороты во время наполеоновских войн, когда порты Нью-Йорк, Бостон и Филадельфия получили возможность – пока Европа воюет – вклиниться в прибыльную морскую торговлю с Китаем. В 1817 году, как раз когда холера делала первые шаги в Сундарбане, амбициозные американские судовладельцы, финансируемые недавно учрежденным банком Manhattan Company (позже ставшей ядром конгломерата JPMorgan Chase), выступили с новой для трансатлантических перевозок инициативой – организовали регулярные рейсы между американскими и европейскими портами, в том числе Ливерпулем, Лондоном и Гавром. Томиться в ожидании в порту больше не приходилось. Так называемые пакетботы Black Ball Line, Cunard Line и других судоходных компаний отправлялись из Соединенных Штатов еженедельно с полной загрузкой и везли через океан пассажиров, почту и товары {99}.

За весь XVII и XVIII век в Новый Свет перебрались лишь 400 000 эмигрантов из Европы. Менее чем за столетие после появления трансатлантических регулярных перевозок корабли, следующие в Соединенные Штаты, приняли на борт 30 млн европейцев. Атлантика, когда-то служившая грозным естественным препятствием для распространения холеры, стала оживленной транспортной артерией, переправлявшей нескончаемые потоки пассажиров, груза – и невидимых микробов, путешествовавших «зайцами».

* * *

Инфицированные пассажиры на борту пакетботов без помех заражали здоровых. Если пассажиры первого класса путешествовали в элегантных каютах и наслаждались изысканными кушаньями, то остальная масса теснилась в трюме, толкаясь плечами и локтями. Ночью и в непогоду люки приходилось задраивать, и трюм превращался в душегубку. «Как пассажиру третьего класса помнить о своем человеческом достоинстве, если, прежде чем приступить к еде, он вынужден сперва выковырять оттуда червей, – жаловался один корреспондент, которому довелось путешествовать таким образом, – и есть на своей душной вонючей койке или в зловонном жарком трюме, где спят сто пятьдесят человек?» На несколько сотен пассажиров приходилось всего несколько туалетов, и экскременты, смешиваясь с вонючей трюмной водой, сочились сквозь палубы {100}.

Распространению холеры способствовали и принятые в судоходстве порядки. Бочки для питьевой воды перед выходом в море зачастую наполняли из тех же заливов и рек, в которых купались и куда справляли нужду местные. Если какой-то из портов или городов отправления или захода оказывался пораженным холерой, местные вибрионы легко могли проникнуть в питьевую воду на борту. На судне воду наливали в деревянные бочки и баки, которые чистились редко – или вовсе никогда, а вода эта использовалась пассажирами и для питья, и для готовки во время плавания {101}.

Как только среди пассажиров вспыхивала холера, весь корабль превращался в плавучий рассадник вибриона, сливающий зараженные нечистоты прямо в моря, заливы и гавани, через которые он проходил {102}.

Переносчиками холеры могли служить и сами корабли, даже если пассажиров на борту болезнь не касалась. В XIX веке на судах легально и нелегально путешествовали самые разные млекопитающие, птицы, растения и другие живые существа. На борту ехали скотина, домашние питомцы и вредные насекомые. Моллюски, водоросли и прочие морские создания, легко колонизируемые холерным вибрионом, проникали в деревянный корпус судна или облепляли днище, создавая возможность транспортировки для патогена, который иначе оказался бы нетранспортабельным. (Одним из таких переносчиков оказалось Sphaeroma terebrans – крохотное ракообразное, роющее ходы в корнях мангровых деревьев. Где-то в 1870-х оно, угнездившись в деревянном корпусе корабля, перебралось со своей родины в Индийском океане на берега Атлантики, где в изобилии обитает теперь, подгрызая корни мангровых деревьев во Флориде и других местах.)

Корабли рассеяли по свету тысячи разных видов живых существ вместе с балластом – тяжестями, которыми заполняли пустые трюмы для остойчивости. На деревянных судах использовался сухой балласт – тонны песка, почвы, камней вперемешку с крабами, креветками, медузами, актиниями, морскими травами, водорослями и другими организмами. Перед отходом его загружали в трюм, а по прибытии к месту назначения сбрасывали, создавая целые насыпи, кишащие чужеземными видами. Несколько несущих холерный вибрион ракообразных, выброшенных за борт с грудой сухого балласта, вполне могли породить заокеанскую колонию «иммигрантов».

Водяной балласт, используемый на металлических судах, в качестве переносчика холеры работал еще лучше. Металлические суда, кроме водонепроницаемости, дающей возможность пользоваться водяным балластом, отличались большей скоростью, прочностью и вместимостью, чем деревянные. Первый металлический пароход, построенный в 1820 году, совершал рейсы из Лондона во французский Гавр, а затем в Париж. К 1832 году европейские металлические суда уже ходили в Африку и Индию.

Как способ транспортировки морских организмов, пишет морской эколог Дж. Карлтон, балластные воды «почти не имели равных ни на суше, ни на море по биологическому охвату и эффективности» {103}. Современные исследования позволяют предположить, что ежедневно в балластных водах переправлялись через океаны около 15 000 морских видов, в том числе и холерный вибрион. Каждый из миллиона галлонов балластной воды, закачиваемой из мелких бухт и дельт охваченных холерой Европы и Азии, мог содержать около 10 млрд вирусных частиц, дожидающихся, когда их выпустят на волю на другом берегу океана {104}.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация