Глава третья
Грязь
Экскременты – идеальное средство распространения патогенов от одного человека к другому. Человеческие фекалии сразу после исторжения из организма кишат бактериями и вирусами. Почти 10 % их веса приходится на бактерии, и в каждом грамме может содержаться до миллиарда вирусных частиц. В год обычный человек производит 49 литров экскрементов (плюс 492 литра стерильной мочи) – это целая река отходов жизнедеятельности, полная микробов. Если не ограждать и не изолировать эти отходы, они липнут к подошвам ног и остаются на руках, загрязняют пищу, просачиваются в питьевую воду, позволяя патогенам перебираться от одной жертвы к другой
{129}.
К счастью, человек уже не первое столетие сознает, что для здорового существования отходы жизнедеятельности необходимо держать подальше. Древние цивилизации в Риме, в долине Инда, в долине Нила умели обращаться с отходами так, чтобы те не загрязняли пищу и воду
{130}.
Древние римляне смывали отходы подальше от поселений, чтобы они разлагались там без помех. Пресную воду они проводили из дальних ненаселенных высокогорий с помощью системы деревянных и свинцовых труб, обеспечивавшей жителю империи 1135 литров воды ежедневно – в три раза больше, чем потребляет сегодня средний бесконтрольно расходующий воду американец, согласно данным Агентства по охране окружающей среды США. В Риме эта вода использовалась в основном для бань, купален и городских фонтанов, однако часть потока шла в общественные туалеты, где скамья с отверстием в форме замочной скважины располагалась над сточной канавой, по которой непрерывно струилась проточная вода
{131}.
Для здравоохранения одно из главных достоинств смыва экскрементов водой состоит в том, что в критический период между их образованием и разложением человеку не приходится возиться в этих кишащих микробами нечистотах. Вода их просто уносит. Обратная сторона медали заключается в том, что экскременты обретают мобильность – образуются большие загрязненные потоки, способные просочиться (помимо всего прочего) в питьевую воду. Однако причины, побуждавшие древних строить систему водоснабжения, – любовь к очищающей свежей воде – внушали представление о ценности и важности питьевой воды. Римляне косо смотрели на тех, кому хватало глупости использовать для омовений, не говоря уже о питье, неочищенную воду, и прислушивались к совету древнегреческого врача Гиппократа пить кипяченую
{132}.
По всей логике, эти полезные навыки человек должен был пронести сквозь столетия. Но этого не случилось. К XIX веку европейские потомки древних римлян, населившие Нью-Йорк, давно забыли заветы предков. Погрязнув в отходах чужой жизнедеятельности, каждый из этих ньюйоркцев невольно поглощал с водой и пищей около двух чайных ложек фекалий ежедневно
{133}.
Отчасти смена уклада была связана с расцветом христианства в IV веке. У греков и римлян, не говоря уже об индусах, буддистах и мусульманах, гигиенические процедуры были ритуализированы. Индусу религия предписывает омовение после любого действия, считающегося «нечистым», а также перед молитвой. Мусульманину полагаются по меньшей мере три омовения на пять ежедневных молитв, а также по многочисленным другим поводам. Иудеям заповеди велят умываться до и после приема пищи, перед молитвой и после опорожнения кишечника. Христианство же, напротив, никакие водные гигиенические процедуры ритуального характера не предусматривало. Доброму христианину достаточно лишь окропить святой водой хлеб и вино. В конце концов, сам Иисус садился есть, не умывшись. Выдающиеся христиане открыто порицали водные процедуры как излишество, тщету и ублажение плоти. «Чистое тело и чистое платье, – утверждала одна настоятельница, – означают нечистоту в душе». Святейшие из христиан – те, что носили завшивевшие власяницы – мылись, наверное, реже всех на свете. Стоит ли удивляться, что немытые правители христианской Европы не спешили восстанавливать ни разрушенные готами в 537 году римские акведуки, ни другие хитроумные системы водоснабжения?
{134}
Затем в середине XIV века в Европу пришла бубонная чума. Правители христианской Европы, как и любые политические руководители перед лицом непонятной угрозы, пытались свалить все на привычного козла отпущения – водные гигиенические процедуры. В 1348 году медики из Парижского университета винили во всем горячие ванны, поскольку те открывают поры кожи, через которые болезнь проникает в организм. «Бани и парные следует запретить, – вторил им придворный хирург короля Генриха III Амбруаз Паре в 1568 году. – Человек выходит оттуда размягченный, все поры его тела откупорены, а значит, тлетворные пары могут мгновенно проникнуть внутрь и вызвать внезапную смерть». По всему континенту доламывали оставшиеся от римской эпохи бани и купальни
{135}.
Считая воду настолько опасной для духа и плоти, средневековые европейцы почти не использовали ее ни для избавления от отходов жизнедеятельности, ни для утоления жажды. Они брали воду для питья из мелких колодцев, мутных ручьев и застойных рек. Если вода оказывалась неприятной на вкус, ее скудные источники пускали на варку пива
{136}. Зажиточные слои предпочитали «сухую» гигиену. Европейские аристократы XVII века маскировали вонь немытого тела духами и дорогими тканями – бархатом, шелком и льном. «С помощью льняной ткани, – уверял парижский архитектор XVII века, – поддерживать чистоту тела гораздо сподручнее, чем с помощью купален и бань, как у древних». Серу из ушей выковыривали золотыми копоушками с рубинами, а зубы чистили черным шелком с кружевами – что угодно, лишь бы не вода. «К воде относились враждебно, – пишет историк гигиены Кэтрин Ашенбург, – и старались избегать ее всеми средствами»
{137}.
