Конспирацию поддерживали и американские чиновники. «О холере в Италии без крайней необходимости упоминаться не будет», – гарантировала телеграмма государственного секретаря США нарушающим важное международное соглашение итальянским властям. Если итальянцы обещают разобраться с грязными холерными делами по-тихому, США готовы закрыть глаза на требования Международной санитарной конвенции. «Заполненные карантинные свидетельства будут выдаваться капитану в запечатанном виде, – заверял государственный секретарь. – Содержание будет известно только консулу и медицинскому инспектору, вскрывать документы не имеет права даже капитан». Главный санитарный врач, не оповещавший публику об опасностях путешествия в пораженную холерой Италию, в частной переписке советовал личным знакомым отказаться от посещения Италии этим летом. Участвовать в заговоре молчания согласилось и французское правительство
{320}.
По оценке историка Фрэнка Сноудена, в 1910–1912 годах от засекреченной эпидемии холеры в Италии погибло до 18 000 человек. Не избежали заражения и Франция с Испанией. И хотя подробности этой законспирированной эпидемии появились в исторических материалах лишь десятилетия спустя – после проведенного Сноуденом исследования, внимательные читатели немецкой литературы могли догадаться обо всем и раньше. В разгар эпидемии в Италии побывал немецкий писатель Томас Манн с женой. В 1912 году он выпустил новеллу «Смерть в Венеции», главный герой которой, немецкий прозаик, ощущает в городе некую «безымянную беду». В конце концов, прозаик погибает, наевшись переспелой клубники: современники Манна причисляли ее к основным факторам риска заражения холерой.
Итальянский заговор был одним из самых вызывающих, но далеко не последним. Государственные руководители и сегодня ставят коммерческие интересы и престиж страны выше здоровья граждан. В 2002 году китайские власти сделали государственную тайну из SARS (атипичной пневмонии). Как сообщает критик Майк Дэвис, представитель Гуандунского департамента здравоохранения заявил, что сведения о начинающейся эпидемии будут распространяться исключительно «отделом партийной пропаганды» и что любой медик или журналист, сообщивший о заболевании, может быть подвергнут преследованию. Если не считать нескольких газетных заметок из Фошаня, упоминавших всплеск непонятных смертей от респираторных заболеваний, никаких вестей о вспышке до международной общественности и органов здравоохранения в других странах не доходило
{321}.
* * *
О появлении нового патогена мир узнал лишь месяцы спустя, когда местный житель случайно упомянул о происходящем в Гуанчжоу в переписке с виртуальным знакомым. Адресат переслал сообщение отставному капитану доктору Стивену Канниону, который 10 февраля 2003 года отправил запрос в Программу мониторинга возникающих заболеваний (Pro-MED) – систему оповещения о распространении инфекций, находящуюся в ведении международного медицинского общества. «Получив сегодня утром это письмо, – сообщал он, – я обратился к вашим архивам, но ничего на этот счет не обнаружил. Нет ли у вас каких-нибудь сведений? Вы слышали про эпидемию в Гуанчжоу? У меня там живет знакомый по учительскому чату – он говорит, что больницы закрыты и гибнут люди»
{322}.
Китайские власти упорно пытались засекретить происходящее, даже когда о вспышке узнали в пекинском представительстве ВОЗ. Признали лишь несколько смертей от атипичной пневмонии. Препятствовали – по крайней мере поначалу – инспекциям следственных групп из ВОЗ в военных госпиталях, куда помещали заболевших SARS. И только когда встревоженная ВОЗ рекомендовала гостям страны воздержаться от посещения Гонконга и Гуандуна, китайский министр здравоохранения публично признал существование нового смертоносного вируса. Но утверждал при этом, что с вирусом уже справились и что южные районы Китая в безопасности: ни то ни другое истине, как потом выяснилось, не соответствовало
{323}.
Точно так же замалчивало вспышку холеры в 2012 году правительство Кубы. Согласно The Miami Herald, кубинские власти велели местным врачам регистрировать смерть от холеры как вызванную «острой респираторной недостаточностью». «Нам запретили упоминать слово "холера"», – сообщил корреспонденту газеты местный житель, добавив, что нарушение запрета уже повлекло за собой аресты. Когда вести о продолжающемся распространении холеры все же просочились за пределы страны, правительство заявило, что эпидемию удалось сдержать. В декабре 2012 года был арестован журналист, сообщивший о вспышке холеры. (Врачу, публично объявившему о всплеске лихорадки денге в 2000 году, пришлось просидеть за решеткой больше года.)
{324} Тот, кто сообщает о холере, «лезет на рожон», заявил журналистке Роуз Джордж правительственный чиновник в Дар-эс-Саламе (Танзания)
{325}.
Правительство Саудовской Аравии попыталось заткнуть рот вирусологу, открывшему новый коронавирус, впервые выделенный у пациента больницы в Джидде осенью 2012 года. Обнаружив сходство нового вируса с SARS по характеру его болезнетворного воздействия, больничный вирусолог доктор Али Мухаммед Заки выложил полученные данные на Pro-MED, оповестив тем самым 60 000 пользователей портала по всему миру. Судя по всему, своевременное предупреждение Заки предотвратило потенциальную мировую эпидемию. Коронавирус был быстро секвенирован, разработаны диагностические тесты, и в разных странах мира было обнаружено еще сто с лишним жертв так называемого ближневосточного респираторного синдрома. Министр здравоохранения Саудовской Аравии, по словам доктора Заки, не обрадовался. «Со мной обращались очень жестко, – утверждает доктор. – Прислали инспекцию с проверками. ‹…› А теперь давят на руководство больницы, чтобы меня уволили». Человек, возможно, предотвративший пандемию, потерял работу и был вынужден перебраться в Египет
{326}.
Пресекать информацию о новых патогенах норовят не только те власти, которые, в принципе, склонны к репрессиям. Демократическое правительство Индии тоже пыталось засекретить сведения об NDM-1. Первые сообщения об NDM-1 и его распространении в индийском медицинском туризме появились в международной медицинской литературе в августе 2010 года в статье для журнала The Lancet, написанной британскими и индийскими учеными. Сразу же после выхода статьи защитники медицинского туризма в Индии принялись доказывать, что NDM-1 не представляет никакой опасности для здоровья населения. «Такие суперинфекты
[12] есть повсюду, – разглагольствовал доктор Вишва Каточ, секретарь правительственного Совета по медицинским исследованиям. – Индия здесь ничем не отличается от других стран». Исследования NDM-1 и наименование его по городу Нью-Дели, где он был впервые выделен, газета The Indian Express называла «заговором против индийского медицинского туризма». Ей вторила The Hindu, назвавшая «несправедливым и паникерским» сделанный по итогам исследований NDM-1 вывод, что медицинский туризм, возможно, придется прикрыть
{327}.
