Начальник стражи мгновенно посерел, смял пополам несчастную фуражку, которую держал в руке, и потупился. Минуту в кабинете висело грозное молчание, прерываемое резким сопением Ергена Широкого.
– Вам нечего сказать? – наконец прервал тишину хозяин кабинета.
– Что… – просипел начальник стражи и закашлялся. – Что мне за это будет?
Листопад удовлетворённо посмотрел на пунцовое после кашля лицо старшего сотника. Тот буравил взглядом собственные сапоги, не решаясь поднять глаза.
Служака, довольно подумал герцог. Но с ним следует вести себя не так. Этот против приказа не пойдёт. Разве что, будет повязан лично, серьёзными связями. И желательно, семейными. Вон, как его от одного упоминания об угрозе для родных перекорёжило.
– Вас, скорее всего, будет судить трибунал. Кроме того, после оценки королевскими казначеями ущерба городу и окружающим поселениям, имущество вашей семьи будет взыскано в их пользу. Даже сейчас понятно, что в результате ваших преступных действий многие жители лишились жизни, во всех окрестных деревнях был вырезан скот. А у оставшихся коров пропало молоко. Множество посевов вытоптано, сожжено. Хорошо, если вашего имущества хватит на погашение всего этого.
– Но семья же… Ваше Высочество, они-то тут при чём? Я готов ответить один, но семья…
– Семья, говорите? – жёстко прервал сотника герцог. – А ведь именно ваша дочь и является главным зачинщиком. Именно с её подачи завертелась эта преступная карусель. Значит, ей за всё и отвечать. А ваша основная вина не только в бездействии, но и в том, что не остановили молоденькую… сколько ей?
– Семнадцать, ваше Высочество.
– Вот-вот! Не остановили молоденькую дуру в её непомерных амбициях.
– И её теперь… – бедный сотник всхлипывал и умоляющим взглядом смотрел на герцога.
– Вечером доставите виновницу в мои покои. Там и разберёмся, что с ней делать.
Начальник стражи стоял, разинув рот, и только попеременно краснел, и бледнел.
– Идите, – сухо сказал герцог. – И теперь только вам решать, какими будут наши дальнейшие отношения.
Большие напольные часы показали восемь. На мгновение они окутались видимой только магам серой дымкой, в верхней части открылась дверца и оттуда высунулась неупокоенная птичка-часовщик.
– Так-так, – почти живым голосом произнесла она, и сразу же ещё семь раз повторила. – Так-так, так-так…
Листопад с удовольствием посмотрел на часы. Когда-то, ещё в юности, он сам их сделал, сам убил, а потом поднял редкую птичку, сам вселил её в механизм. За сотню лет они не соврали ни на минуту, потому герцог повсюду возил их с собой.
В дверь осторожно постучали.
– Входи, Аурелий, – разрешил архимаг.
Тут же прямо перед ним материализовался худощавый мужчина в плаще.
– Ерген с дочерью прибыли, – негромко доложил он. – Ожидают в гостиной.
– Ерген? Я его не звал, так что отправьте сотника домой. А дочь пусть подождёт. Я скажу, когда нужно будет её позвать. Как, кстати, зовут бедняжку?
– Мироника.
– Впрочем, неважно. Пусть пока помаринуется. Надеюсь, никто не додумался дать ей напитков или ещё чего?
– Приказа не было.
– Правильно, Аурелий. Пока можете быть свободны. Когда будет нужно, я вас позову.
Листопад не спеша налил себе вина и несколько минут лениво просматривал бумаги за столом. Потом подошёл к зеркалу и тщательно причесался. Внимательно рассмотрел собственное лицо. Да уж. Три сотни лет мало кому добавят красоты и гладкости. Вон, морщины вокруг глаз заискрились, щёки начали обвисать. Нос, вопреки желаниям, становится всё крупнее и массивнее. Дома, возможно, Надира уже принимали бы за коренного Арбиданца. Тюрбан только нацепить. Кстати, у них, в Арбидане, и многожёнство в почёте. Архимаг потёр руки. Не так, как у нас, не возбраняется, но и не приветствуется. Вовсе даже наоборот, порядочный арбиджан по их законам должен иметь столько жён, сколько в состоянии прокормить.
– Астах малякурум, – поздоровался сам с собой в зеркале Листопад, улыбаясь, чокнулся с отражением фужером и сделал большой глоток. Потом вернулся за стол, открыл первую попавшуюся книгу отчётов и негромко позвал:
– Аурелий, заводи. И свободен.
Минуту ничего не происходило, затем дверь открылась, и в кабинет робко вошла укутанная до самых глаз в огромный мужской плащ миниатюрная девушка. Она по инерции сделала несколько шагов и остановилась.
Надир придирчиво осмотрел гостью. Невысокая, ему по плечо будет. Волосы скрыты капюшоном, только пара светлых прядей выбиваются с левой стороны. Рукой девушка крепко сжимала под самым подбородком ворот плаща.
А плащик-то не иначе папа дал, подумал Листопад.
– Иди сюда, – приказным тоном проговорил он.
Девушка сделала ещё пару шагов и замерла, боясь пошевелиться.
– Ближе.
Ещё два шага.
– А ну подойди сюда! Я хочу рассмотреть главную виновницу всех случившихся с Борбургом несчастий.
– Я не… – пропищала девушка, но послушно подошла и встала в трёх шагах от стола.
– В плащ-то зачем завернулась? Холодно?
Архимаг сделал правой ладонью хитрый жест и поленья в камине вспыхнули, а по кабинету прокатилась волна настолько тёплого воздуха, что и сам он непроизвольно оттянул от мгновенно вспотевшей шеи воротник рубашки.
– Снимай! – приказал Листопад девушке.
Та посмотрела на него умоляющим взглядом.
Ого, а в девочке, похоже, течёт эльфийская кровь, подумал герцог, разглядывая её лицо. Он всмотрелся в ауру. Точно, эльфы отметились. Аура плотнее, чем у обычных немагов, к тому же много редких сейчас жёлтых линий. А отец её чистокровный человек. Надо будет мамашу проверить. Возможно, полукровка. Хотя, судя по форме глаз, полукровкой была её бабушка.
Гостья тем временем медленно и неохотно стаскивала с плеч плащ. Хорошо выделанная коричневая кожа широкими складками опускалась на покрывающий пол ковёр.
Этак я с ней до утра проваландаюсь, подумал Надир.
– Быстрее!
Девушка дёрнулась, плащ оказался на полу. Под ним было обычное платье горожанки. До щиколоток, с длинными рукавами и глухим воротником.
– Девочка, – ласковым голосом сказал герцог. – Ты, кажется, не понимаешь, что сейчас у тебя есть шанс спасти своего отца от казни, а себя и всю остальную семью от разорения и ссылки. Более того, ты можешь, наоборот, обрести хорошее отношение первого лица государства. После его Величества, конечно.
– Я готова, ваше Высочество, – еле слышно пискнула та.
– Ну так давай, поработай ротиком. Твой рот привёл к несчастьям, пусть он и искупает вину.
– Как? – Мироника глянула на герцога изумлёнными глазами. – Спеть? Я хорошо пою…
