– Угу…
Ничего не понимаю. Если она как-то узнала о наших ночных аттракционах, то, скорее всего, прибежала бы сама, чтобы не выносить сор из избы. И тогда меня будили бы не через дверь. Скорее всего, совсем бы не будили. Отрубили голову и всё. Или как там у них казнить положено? Хотя…
Я вспомнил вчерашний разговор с принцем. Классный, кстати, мужик. Надо будет поплотнее пообщаться. Заодно, глядишь и научит меня паре-другой заклинаний. А то я, кроме портала, ничего и не запомнил. Да! Так вот, он, вроде бы, сказал, что Эля по местным законам чуть ли не моя собственность. Так что причинять мне какой-то вред никак не может. Тогда… Получается, всё верно. Узнала и решила разобраться. Кстати, это мой шанс. Если можно, обменяю её на сестру. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память.
Эта мысль снова вызвала улыбку. Даже захотелось просвистеть что-нибудь жизнеутверждающее. Из Кипелова, например, или ещё что. Так и пошёл, сияя голливудским оскалом.
В покоях они ждали обе. И как я раньше мог их путать? Совершенно разные эльфийки. Тиваниэль, хоть и моложе, но выглядит чуть ли не мамой Лолы. Моя девчонка, как только я вошёл, вся засияла улыбкой, а вот Эля смотрела строго.
Я почувствовал себя двоечником в кабинете директора. Стою под строгим взглядом и не знаю, что сказать. Вроде бы и нужно признаться, что провёл ночь с её сестрой, а не могу. Опять же, это была не просто ночь. Настоящее откровение.
– Кирилл, тебе нельзя здесь оставаться, – не глядя на меня предупредила Тиваниэль.
– Доброе утро, – невпопад поздоровался я.
Лола кивнула. Эля будто не услышала. Только глянула на меня как на идиота и повторила:
– Тебе нельзя здесь оставаться.
– Эля, ты понимаешь… – начал оправдываться я, но не успел.
– Что ты хочешь сказать? – голос девушки возбуждённо дрожал. – Или это твоя вина?
Кажется, Лола ей всё рассказала, подумал я. В общем, понятно. Сёстры же. Потому и Тиваниэль злая, как бультерьер. Я бы на её месте, наверное, тоже хотел порвать нас обоих в клочки. Так что выход один – максимально выгораживать девчонку, а то она сестре жизни не даст. Ну, а если всерьёз будет ругаться, напомню, что мы не муж и жена, а вовсе даже наоборот – рабыня и её хозяин.
Я постарался вложить во взгляд побольше смелости и, глядя прямо на Тиваниэль, сказал:
– Наверное, моя. Но я ничего не мог с собой сделать. Это чувство, понимаешь? Раз, и до самой глубины души. И уже не забыть, не выкинуть из сердца. Я…
– Но зачем, Кирилл? Что он тебе сделал? Или это была месть?
Тут я понял, что ничего не понял.
– Какая месть? Ты о чём вообще?
– Сегодня ночью убит наследный принц Империи Вародениил Ивовый Лист. И ты, милый, кажется, только что признался в совершённом преступлении.
Меня эта новость как по голове ударила. Стою, смотрю на них и не верю. Хотя, по глазам видно, что не Эля не врёт. Взгляд у неё сразу прищуренный стал, какой-то хищный.
А вот Лола, наоборот, смотрит на меня огромными глазищами и, кажется, сама этой новости не верит. И во взгляде мольба – мол, скажи, что это мне приснилось. И тогда я сам не заметил, как крикнул, для неё, чтобы плохого не подумала:
– Это не я!
И сам же своего голоса испугался. Сразу тишина, никто не двигается. А сзади:
– Предоставим разбираться в этом дворцовой службе расследований.
Я резко обернулся, а у двери, прислонившись к стене плечом и скрестив на груди руки, стоит император. И подозрительно на меня смотрит. Похоже, тоже думает, что я Дена убил.
Тут в дверь ещё трое эльфов вошли. Все в одинаковых кожаных дублетах. Двое сразу шагнули мне за спину, а последний встал в шаге передо мной и торжественным тоном возгласил:
– Человек Кириил Седловой, ты обвинён в убийстве наследного принца Вародениила, а также во вредоносных для империи действиях в пользу нашего противника – человеческого королевства Барбазан.
Он протянул руки и у меня на шее что-то щёлкнуло. Сразу стало очень неудобно и захотелось присесть.
– Я здесь ни при чём!
Я почти выкрикнул. Но, что ему?
И тут я понял, что это конец. До момента обвинения, казалось, всё то ли шутка, то ли проверка меня на вшивость. Подсознательно верил, что сейчас во всём разберутся, и мы вместе посмеёмся. Да вообще не верилось, что Ден убит. Вот же, вчера только вместе пили, дружбу начали. А когда на шее защёлкнули что-то, вот тут-то я и понял, что всё серьёзно. Ноги подкосились, я оглядел всех затравленным взглядом.
А Лолочка на меня так смотрит, так смотрит… Вся в слезах, но взгляд всё равно любящий. Вижу, что не верит в мою вину. Ещё бы, мы же почти всю ночь вместе провели.
Из-за её взгляда я и попытался вырваться. Дёрнулся прямо к ней. Двое задних меня тут же за локти схватили, а тот, что спереди стоял, ткнул указательным пальцем в лоб. Не больно, но я сразу же провалился в черноту.
Сначала ничего не видно было, только ощущение лёгкости, будто в воде лежу. Потом начали мелькать вокруг тени. Не то, чтобы темнее того места, где я плавал, но всё равно ощущались. То ли по движению, то ли по мельканию. А потом раздался голос.
– Зачем ты ко мне пришёл? Я тебя не звал!
Громовой, я его не только ушами слышал, а будто всем телом. Это как на концерте возле самой сцены стоять – звук от колонок не только в уши идёт, но и каждую косточку заставляет вибрировать. И вместе с тем, чувствовалась в этих словах нелепая в этом месте детская обида. Даже обидка.
Я попытался оглядеться. А головы-то и не чувствую. И рук с ногами тоже. Что удивительно – себя в этом месте чувствую, а какую именно часть себя – сказать не могу. Нет у меня ни туловища, ни прилагающейся к нему периферии. А сам я есть. Невероятное ощущение. Но чувства сна или галлюцинации нет. Тем, что у меня осталось, я прекрасно понимаю, что это самая, что ни на есть, реальная реальность. Вот и пытаюсь в ней осмотреться.
Оглянуться получилось как-то. Но ничего вокруг не менялось, как была чернота, так повсюду и есть. И тут прямо передо мной начал из темноты проявляться кто-то огромный. Телом похож на человека, или эльфа, но ростом не меньше километра. Сначала был заметен только подсвеченный силуэт, потом я стал угадывать выражение лица. А самого лица так и не смог разобрать.
Висит этот гигант впереди, ноги поджал, и на меня смотрит. А я на него, и понимаю, что перед ним я, даже без тела, словно муха. Захочет – и прихлопывать не будет, так, от одного его желания сдохну. Страшно, но всё равно не получается у меня проникнуться величием момента. Есть в хозяине этого пространства что-то то ли детское, то ли несерьёзное. Но, понятное дело, лучше ему о своих чувствах не говорить – обидится и пришлёпнет совочком.
Так и вишу в черноте молча. А он снова.
