– Маратиону. Срочно.
Секретарь с показным почтением принял письмо и сунул его в наплечную сумку. Король обернулся, с удивлением глядя на молодого человека.
– Юве, вы забыли смысл слова «срочно»? А ну, бегом!
На последних словах голос монарха окреп, глаза заблестели. Секретарь сорвался с места и через пару ударов сердца уже пропал за поворотом.
Теперь можно было не спешить. Шаркая ногами, и то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться, король добрался до последней двери, достал огромный, в две ладони длиной, ключ, долго возился в замке, поворачивая то в одну, то в другую сторону. Наконец, тяжёлая дверь распахнулась.
Внутри оказался большой круглый зал. Было свежо, пахло благовониями. Плечи короля непроизвольно приподнялись, он почувствовал себя лучше.
Сами собой на стенах загорелись двенадцать неярких светильников. Игудон прошёл в центр и опустился на колени. Из неприметной двери вышел жрец, внимательно осмотрел помещение и, не найдя недочётов, скрылся.
Через минуту воздух перед королём сгустился, образовав тёмный женский силуэт. Король опустился на четвереньки и положил голову на руки. Призрачная фигура что-то говорила, изредка сопровождая слова телодвижениями. Игудон то поднимал голову, то почтительно клал её обратно.
Прошло несколько минут, и в боковую дверь ввели секретаря. Руки молодого человека были связаны за спиной, во рту – кляп. Глаза от ужаса увеличены.
В полной тишине к Юве подошёл жрец, что-то пробормотал под нос, и сделал пасс ладонями в сторону пленника. Через мгновение на пол упала одна одежда.
Король бодро поднялся, повёл плечами, с довольной улыбкой оглядел зал и, подпрыгивая от избытка сил, вышел наружу.
В комнате пахло ароматическими маслами и чем-то женским. Мебели почти не было. Помещение напоминало не спальню, а скорее, номер на постоялом дворе средней руки. С одним отличием – кровать была роскошной. Широкая, с пышной мягкой периной, застеленная розовым шёлковым бельём, она доминировала над остальной мебелью. На её фоне даже трёхстворчатое зеркало с низеньким парфюмерным столиком смотрелось скромно, а мягкое кресло в углу и вовсе сливалось со стенами.
Надир с удовольствием в который раз втянул носом запах.
– Ты хорошо пахнешь, – с улыбкой констатировал он.
– Ещё бы, господин Бользен. Ты, небось, не в мясной ряд пришёл, а в бордель. Нам тут так положено.
– Не надоело? – он обвёл рукой помещение.
– А куда деваться? Или ты меня решил замуж взять?
Хозяйка комнаты гортанно хохотнула, ловким движением подняла со столика перламутровую табакерку, и одним движением сунула в нос щепотку смеси. По комнате поплыл запах яблок, роз и терпкого табака. Девушка оглушительно чихнула.
– Тень богини, – автоматически сказал Надир.
– Спасибо. Так чего хотел-то? Или решил всё-таки попробовать эльфятинки?
– Не говори ерунды, – герцог поморщился. – Ты же знаешь, для чего я сюда хожу и что мне надо сейчас.
– Да ладно! – девушка широко улыбнулась, – уж и пошутить нельзя.
– Мне не до шуток, Далириэль.
Хозяйка комнаты непроизвольно огляделась.
– Не слышит нас никто, не бойся.
Архимаг вынул из кармана шарик с кулак величиной, весь собранный из отмытых добела тонких косточек. Посмотрел на него и вдруг резко сжал в ладони. Сквозь пальцы просочилась капля крови. Листопад стряхнул остатки артефакта на пол и одним движением пальца срастил порез.
– Вот. Если тебе так спокойнее.
– И чего ты нервничаешь? Можно было и не тратить редкую вещь. Тут знаешь, какие крики иногда из комнат слышатся? Вон, как-то вообще решили, что смертоубийство, дверь даже сломали. А там этот…
– Не говори. И знать не хочу.
– А то! Так я тебе и поверила.
– Давай вернёмся к нашим проблемам.
– Твоим, Надир. Твоим.
– Если не решим, они станут нашими. Ты знаешь, что Игудона держат на этом свете только ежедневные жертвы богине? И при всех его усилиях ему осталось, хорошо, если пара месяцев.
– Господин Бользен, – девушка вновь набросила на себя игривый вид. – Я старательно проверяю всех посетителей. Кроме того, раз в неделю встречаюсь со своими родственниками и выслушиваю доклады. Да мне эти твои магические самородки уже скоро сниться будут!!!
– Это правильно. Чем глубже в проблеме, тем ближе решение. Сама понимаешь, что случится, если Игудон отдаст богине душу.
– Ты сядешь на трон?
– Да сохрани тень богини! Тут за корону такая грызня начнётся, что лучше стоять в сторонке. И вообще, как ты думаешь, кем лучше быть? Собакой, которая бежит по улице и лает на прохожих, или тем, кто держит эту собаку на поводке?
– Да… – протянула девушка. – А к Игудоновой родне пока подберёшь поводок, они таких дел натворят.
– Ты всё отлично понимаешь. А ещё не забывай, что у нас с вашими война. Я прилагаю усилия, чтобы она шла ни шатко, ни валко, но, если к власти придёт новый король, он может захотеть всё изменить.
– Конечно. Это какая слава – одним богатырским рывком вырвать победу у ушастых.
Девушка снова нюхнула душистого табака и серьёзно посмотрела на посетителя.
– Ира, – умоляющим голосом сказал герцог. – Я уже готов искать даже среди твоих.
– Опа! Тебя уже интересуют полукровки? А что скажут во дворце?
– Я готов раз в месяц править королю уши, если уж на то пошло. А сам он, конечно же, будет молчать. Кстати, может быть, что из-за этого поменяется политика в отношении твоих родственников.
– Ну, господин Бользен! – девушка удивлённо помотала головой и её волосы разлетелись в стороны, открывая чуть заострённые уши.
– В общем, мне нужен кто-то с большим резервом чёрного. И мне уже всё равно, кто это будет.
Надир закрыл высокую резную калитку и краем глаза отметил неясную тень, мелькнувшую по двору. Через несколько шагов стало ясно, что это ему показалось. Вокруг мирно светило солнце, газон перед главным входом был уже наполовину скошен и на нём, зубьями вверх, валялись бесхозные грабли. Садовник, который приходил дважды в десятину, судорожно натягивал на себя нижнюю рубаху, глядя при этом на хозяина круглыми, по-собачьи преданными, глазами.
Естественно боится, подумал Листопад. Он, похоже, разделся, вон как солнце палит. А тут я. Мало ли, как отреагирует второе лицо в государстве на полуголого мужчину. Герцог добродушно кивнул работнику и прошёл дальше в дом. Садовник от неожиданности застыл с рубахой, висящей на одном плече и косой, зажатой между ног.
– Милый, ты сегодня рано. Я так рада! – Мироника бросилась навстречу босиком, в длинной облегающей полупрозрачной эльфийской ночной рубашке.
