– Да, да! Я понимаю. Но не могу же я пытать графа?
– Так я могу. Он меня обманул, хотел втянуть в свои грязные дела. Я оказался в стороне только благодаря барону. Так что, можно сказать, что у меня с графом личные счёты.
– Вы… Я вас не пущу. Граф арестован, ждёт дознавателя. И вообще. Ещё неизвестно, как он сам предъявит ситуацию королевскому дознавателю. Весь ваш слон может запросто вылететь в трубу.
– А где вы его держите?
– Слона?
Я чуть не заржал.
– Графа, конечно.
– А! На гарнизонной гауптической вахте.
– Надеюсь, в одиночке? А то всё-таки мятежник. Нежелательно, чтобы он пытался задурить голову ещё кому-нибудь. Вы его хоть обыскали?
– Обыскать титулованного дворянина? Молодой человек! Что вы себе позволяете? Обыскать графа Гебермаркского может только королевский дознаватель!
От важности нос Оскара задрался в небо, он смешно поводил кончиком туда-сюда, затем задумчиво опустил голову. Посмотрел на меня и шлёпнул ладонью по лежащей на столе серебряной шкатулке. Над ней тут же вспыхнуло изображение молодого человека. Если я не ошибаюсь, тот жадно ел что-то из керамического горшка.
– Вальдец! – гневно крикнул Оскар.
Я поразился. В мгновение ока трусливый и нерешительный чиновник преобразился в грозного главу канцелярии. Молодой человек стремительно откинул от себя горшок, судорожно глотнул и посмотрел на босса. В глазах его светилось стремление исполнить любой приказ начальства.
– Слушаю, мэтр, – писклявым голосом доложил он.
– Быстро распорядись, чтобы графа Гебермаркского перевели в одиночную камеру.
– В седьмую, мэтр?
– Да… Хотя нет, в седьмой слишком убого. В седьмую переведи того громилу, как его…
– Благородный Распер Лизецкий, мэтр.
– Да, точно. Вот его в седьмую, а на его место графа. Понял, дурак?
– Понял, мэтр. Лизецкого громилу в седьмую, а на его место графа.
– Видите, с кем приходится работать? – доверительно спросил Оскар, когда изображение потухло. – Сами и двух шагов не сделают, всё приходится контролировать.
– Да, тяжело вам, – участливо ответил я. – Ну ладно, я пойду.
– Как? А что же мы будем делать с мятежным графом? Мы же с вами уже поняли, что в его силах представить ситуацию в удобном ему свете.
– Это вряд ли. Я подозреваю, пребывание в одиночной камере сделает его гораздо сговорчивее.
– Вы думаете? – на бледном лице Оскара засветилась надежда.
– Уверен, Оскар. Уверен.
Я махнул рукой и, не прощаясь, вышел из кабинета. А то ещё на полчаса рассусоливания растянет, а я даже не знаю, где местная гауптвахта. Так что надо торопиться, пока Вальдец не ушёл.
В камеру я вошёл, пользуясь скрытом, сразу следом за конвоем. Интересные у них тут порядки. Ни тебе «Лицом к стене», ни обыска, ни наручников. Даже матрас за графом нёс дюжий мужик.
Я прижался к камню стены, стараясь с ней слиться.
– Если чего надо, ваша светлость, вы того, стучите, – хриплым басом предложил свои услуги конвойный и вышел. Дверь мягко закрылась, гулко щёлкнул засов. У меня началось дежа вю. Кажется, я совсем недавно испытал подобные ощущения. Вошёл в камеру и за мной закрыли дверь. Только тогда у меня на шее висел блокирующий ошейник. А ещё тогда никого рядом не было.
Я, не выходя из скрыта, сделал шаг вперёд и со всех сил двинул соседу по камере в висок. Граф на мгновение сделал удивлённое лицо, затем закатил глаза под лоб и аккуратно сполз на пол. Я снял с него пояс, надо же, оставили, вот это порядки в местной тюрьме. Связал руки, снял с ног сапоги и связал одной портянкой щиколотки. От второй оторвал половину и засунул ему в рот. По камере прокатилась волна запаха пота. Пленник тут же шумно засопел и пришёл в себя. Я стоял перед графом в блестящем футуристичном комбинезоне, в руке у меня змеился огненный кнут.
– Где менталист? – строго спросил я.
Глупо было надеяться, что пленник с портянкой во рту сможет мне ответить. Он и не стал ничего говорить, лишь сделал огромные испуганные глаза, замычал, и засучил ногами. Со стороны смотрелось комично.
– Где менталист? – повторил я, пытаясь войти в транс.
Было не очень удобно. Сознание постоянно отвлекалось на звуки из-за двери, на мычание графа. Возникало опасение, что кто-то сейчас войдёт. На то, чтобы пробиться в инфополе, ушло не меньше получаса, и всё это время я повторял только два слова:
– Где менталист?
Граф послушно мычал, изредка меняя тембр, за дверью время от времени кто-то проходил, тяжело ступая подкованными сапогами, но, к счастью, к нам не лез. Я порадовался, что местная культура не дошла до открывающихся окошек в двери, а тем паче до американских решётчатых стенок.
Наконец, я погрузился в долгожданное белёсое марево и увидел в инфополе образ графа. Его изображение было почему-то выбито в сером камне, похожем на песчаник. Надо же, мужику уже почти полтинник, чего он в интриги-то ввязался?
– Где менталист? – повторили губы почти без участия сознания.
Мне вовсе не нужен был ответ. Достаточно, если граф вспомнит, куда он ходил к запрещённому магу. А никуда! Он его в собственном замке держит.
Менталистом оказался горбатый молодой человек с сухой левой ногой и длинными, сальными волосами. Я увидел его, сидящим на стуле перед привязанным напротив испуганным мужичком в крестьянской одежде. Вот оно что, у них с графом, оказывается, симбиоз. Маг выполняет заказы, а владетель земель за это предоставил лабораторию и даже снабжает исследователя испытуемыми.
Тут же возник вопрос, куда подастся этот горбун, когда узнает, что его покровитель попал в тюрьму? Если ещё не узнал. Следовало поторопиться.
Я вышел из транса и потрепал графа по щеке.
– Я знал, что ты пойдёшь на сотрудничество.
Пленный задёргался и вдруг в два движения освободил руки. Тут же мне в лицо метнулся кулак. Я едва успел подставить предплечье. Другой рукой граф выдернул изо рта кляп. Однако, хорошая подготовка, в меня полетел ещё один прямой. От следующего удара я еле успел увернуться, и то не до конца, он всё-таки взаехал мне по уху.
В голове загудело. Я ударил прямым в нос, но граф успел пригнуться и, удачно дёрнув, в мгновение развязал ноги. Дело принимало серьёзный оборот. Я ушёл от пинка в колено, отбив при этом боковой слева, двинул прямым под дых, но встретил отличный пресс. И чуть не упал, от сильного тычка в бровь. Надо же, пропустил. Когда выпрямился, граф уже открывал рот. Думаю, не петь он собрался, и даже не меня приветствовать. Шум был мне ни к чему, поэтому я, как мог быстро, пнул противника в колено и тут же, пока он открылся, нанёс боковой кулаком в висок. Граф так и обмяк с открытым ртом.
