Сверху чернота без единой звезды, ни луны, ни тем более солнца, или Агона. Снизу, под травой всё так же черно. Выглядит, как засыпанная пеплом земля, но самой земли нет. Лишь растущая, точнее торчащая абы как, непонятно откуда, трава. А в ней почти по пояс двое неподвижных мужчин. Стоят в обнимку и молча смотрят на меня с классовой ненавистью.
Лицо одного мне очень знакомо. Опять же, тощая, мёртвая левая нога. Денидон, маг-менталист графства Гебермаркского, собственной персоной. Выглядит молодо, но это обманчивое ощущение. На самом деле ему под сотню, и почти полвека маг держится на жертвах Хеле, богине смерти. А вот ногу она ему почему-то не отремонтировала.
А второй… Лица не знаю, старик, причем очень древний. Ого, да ему больше трёхсот. Как так? Люди столько не живут. А он живёт. Не физически. Его родное тело давно удобряет почву, а то, которое эта личность носит сейчас, уже третье. Судя по структуре ауры… Так вот ты какой, северный олень, то есть, носорог. Значит, именно он бросался на меня вторым.
Получается, я внутрь себя смотрю, раз вижу обоих своих «понаехавших»? Жаль, что у меня так тускло всё. А вроде, считал себя оптимистом, жизнерадостным человеком. Почему же не растёт в моей душе ничего, кроме сухой травы? Может, виновата та серая хмарь, что пытается обвить всю мёртвую поляну? Тем более, двоих противников она обволакивает, словно дым от сырых веток – полупрозрачной вуалью.
Раз это моё сознание, то и главный здесь исключительно я. Не нужна эта мёртвая, сухая трава. Хочу… Пусть зазеленеет. Ну?
Я набираю в горсть зелёной энергии и с размахом, как сеятель хлебные зёрна, разбрасываю её на траву. Былинки меняют цвет, даже появляется какой-то запах… Чёрная вуаль уплотняется и тут же вбирает в себя краску. Кажется, она стала плотнее.
Теперь это не вуаль, настоящая тьма. Она подбирается ко мне, пытается окутать… Я отмахиваюсь, но не понимаю, чем. Ни рук, ни ног, ни головы я не чувствую, но вместе с тем становится сложно дышать. Как в горах, или скорее, в задымлённом помещении. Вдох есть, а кислорода нет. Я задыхаюсь…
Зачерпываю ещё зелёного, лью на себя, становится чуть легче, но липкая тьма присасывается и мгновенно вбирает энергию в черноту. Воздуха!!! Дайте кислорода!!! Лёгкие, или что тут вместо них, работают как кузнечные меха, но толку мало. Голова начинает кружиться…
Смешно, головы нет, а она кружится. Лёгких нет, а я задыхаюсь. Старый носорог уже передо мной, тянет свои заскорузлые пальцы к моей шее. Но ведь нет шеи? Что он хочет ухватить?
А вот, что. Тьма ткёт моё тело из себя. Чёрное, призрачное, почти бесплотное. Именно его и цепляет такой же призрачный старик. А я задыхаюсь. И ведь травы вокруг полно, чего же она кислород-то не вырабатывает? Дышать же нечем.
Формирую кнут и стараюсь отмахнуться от тьмы, от старика, ото всей этой мёртвой реальности. Кнут проходит сквозь всё, на какой-то момент контакт теряется, но уже через мгновенье тьма со своим приспешником снова держат меня за горло.
Воздуха!!! Я пытаюсь, как учил Сафронил, представить всё вокруг не как изображение, а в виде программированной материи. Конечно же, ничего не получается. Я даже себя так не вижу. И понимаю, почему – здесь нет материи. Чистая энергия, которую тьма структурирует по-своему. А вот тьму я вижу. Не в виде символов, но хотя бы могу считать информацию. Хела. Она же смерть. Она же тьма, она же покой. Там, где она есть, движение замирает. И она здесь такая же чужая, как и я. Но она богиня… а я? Хела права, я всего лишь смертный. И не в моих силах тягаться с высшими. Что я могу ей противопоставить? Энергию? Так она вон, глотает её, не жуя и только облизывается. Скорее всего, сейчас она и хочет, чтобы я сам отдал ей всё, что накопила моя аура.
Но я-то свой, я часть этого мира! Пусть даже и родился в другом мире, но мои родители отсюда. Они родились под этим… Да! Под этим солнцем.
Я пытаюсь крикнуть, но чёрная, почти бесплотная пятерня затыкает мне рот.
– Тише, смертный, – по-змеиному шепчет Хела. – В моих чертогах не кричат. Здесь властвует покой.
Отплёвываюсь. Фу, противно. В её чертогах… Врёт! Это моя реальность, моё сознание, иначе откуда бы взялись эти двое. Получается, что именно Хела влезла ко мне и теперь пытается обмануть, внушить, что наоборот, я попал к ней в плен.
– Солнце! – всё-таки выкрикиваю я.
Я очень явственно представляю себе родное светило. Его спектр, ласковые лучи, тепло и свет. Вижу, как трава и деревья вырабатывают под ним живительный кислород.
Но ничего не происходит, если не считать, что Хела обвила меня всего. Такое ощущение, что на меня набросили прогнивший чёрный плащ. Но почему не появилось солнце?
– Ты ещё не понял, что проиграл, глупый смертный? Ты мой, как и весь этот мир. Посмотри на этих людей. Они служат мне. Так же, как и миллионы других. И они счастливы, потому что знают, я всегда забираю всех, без исключения. Но тем, кто верен мне, я могу дать отсрочку, могу дать силу, могу подарить немного власти над умершими, а некоторым и над живыми.
Голос возникает сразу в мозгу. Неудивительно, ведь ушей я не чувствую. Как, впрочем, и всего тела, что не мешает мне задыхаться. Старик почти втиснулся внутрь меня, в тот призрак, которым заменила моё туловище Хела. Я ощущаю его всего, больную печень, изношенное сердце, глухие уши и слепые глаза. Я знаю, что ему нужно протолкнуться, занять моё место внутри меня.
– Ты же видишь, смертный, – продолжает свою пропаганду богиня смерти, – силы оставили тебя. Дыхание не слушается, шевелиться ты тоже не можешь. И только я могу дать тебе ещё немного пожить. Побыть частью этого мира.
Вот оно!
– Спасибо, Хела, ты мне очень помогла, – говорю я с вымученной улыбкой, поднимаю руки и кричу – Агон!
И вбухиваю в этот крик всю энергию, смешав её в белый цвет. Ведь солнце этого мира зовут именно так, почему же я, дуралей, решил, что моё солнце будет светить здесь?
В небе разгорается сначала маленькая точка, но уже через секунду она становится невыносимо яркой. Вокруг появляются цвета, трава моментально зеленеет, дышать становится легче. Минута, и в синем небе уже пылает привычный диск. Тень становится меньше, вот она уже, как грязная лужа под солнцем, разлита на земле, не на чёрной, а серо-коричневой, плодородной, чернозёмной. Тёмное пятно высыхает, уменьшается без следа. А голову мою разрывает истошный крик с шипящими нотками.
Я наконец-то делаю полный вдох, смотрю на неподвижно стоящих передо мной неживых людей. Они не умерли, Хела не смогла их забрать, но и в мир живых им теперь тоже дороги нет.
Агон светит ярче, ещё ярче… Вот уже лучи невыносимо бью по глазам, я вновь чувствую себя, словно обёрнутым резиной. Вспышка, меня куда-то дёргает, я лечу в это белое, холодное пламя…
Глава 18
Надир Листопад нервно барабанил пальцами по крышке стола. Перед ним, прямо поверх деловых бумаг, лежал обычный булыжник. Почти обычный. Он взял его в руку и взвесил в ладони.
