– Ты что, ничего не помнишь? – прошептала Валюшка.
– Конечно, помню! – обиженно сказал Лёнечка. – От чудищ водяных бежали сломя голову – как такое забудешь! И как Витки Сейтман про облакопрогонников да Варгамор с Урдом рассказывал. И что времени у нас на всё про всё только до полудня. Чего ж мы всё еще под этим дубом торчим, а дальше не идем?
– Ты что, Лёнечка, не… – возбужденно взвизгнула было Валюшка, но Ганка резко прервала ее:
– Хватит болтать ерунду! Надо идти дальше. И чем скорей, тем лучше.
– Ну если это для тебя ерунда, ты и в самом деле робот! – завопила Валюшка.
Ганка только слегка приподняла брови. Впрочем, выглядело это очень презрительно, и Валюшка умолкла с таким видом, словно обдумывала, что бы такое ей еще сказать – пооскорбительней.
Витки Сейтман и Валер переглянулись и незаметно кивнули друг другу.
Они сразу поняли, что дело не только в спешке. Ганка не хочет, чтобы Лёнечка узнал о случившемся. Конечно, рассказ о том, как ты только что превратился практически в скопище змей, может у кого угодно вызвать нервное потрясение. Да от такого вообще чокнуться можно! Тем паче что Лёнечка и так странноватый… Если он от потрясения не сможет идти дальше, значит, с ним придется кому-то остаться. Причем кому-то из колдунов, потому что без них Остров с особым наслаждением расправится с теми, кто причастен к гибели сына и жены Хресвельга, а значит, и с беззащитным Лёнечкой. И это Остров только что подтвердил с помощью дуба! Оставить для охраны Витки Сейтмана или Азанде – это значит обессилить экспедицию. Надо молчать.
Однако Валюшка, видимо, этого не понимала и не унималась.
– Что это вы так все переглядываетесь? – подозрительно спросила она. – Что вы от меня и от Лёнечки скрываете? Почему не хотите…
– Помолчи, Дистельфинк, очень тебя прошу! – сказал Витки Сейтман, и впервые в его голосе не прозвучало ни нежности, ни заботы. Он звучал как суровый приказ.
Валюшка так удивилась, что на миг замерла с открытым ртом. Потом пробормотала:
– Ну ладно, если вы так хотите… Ладно, пошли! Только я все равно ничего не понимаю!
– Да, с сообразительностью у тебя явная напряженка, – буркнула Ганка. – Вперед! Нам нужно как можно скорей попасть к озеру Тумана!
– А кто-нибудь знает, как туда идти? – спросила Валюшка.
– Я знаю, – хором ответили Ганка и Валер, засмеялись, переглянувшись, и пошли рядом по узкой, еле различимой взглядом тропке, иногда сталкиваясь и хохоча.
– Ладно уж, ведите, Сусанины! – прошипела вслед Валюшка, и Витки Сейтман укоризненно вздохнул, помогая подняться Лёнечке, который по-прежнему обводил всех недоумевающими, растерянными глазами да изредка поглаживал кровоточащую ссадинку на переносице и досадливо морщился.
* * *
Она повествует, Вёльва, она прорицает:
«Вздрогнет Иггдрасиль,
Ясень предвечный,
Горько застонет,
Ветвями взмахнув:
Солнце померкнет в волчьих тисках,
Обезумеют ветры,
И далеко разнесется их завыванье…
Звезды погаснут
И канут в студеное море.
Небо расколется,
Лето
Станет зимой на три года –
Не выживут люди!
Ужаса шлем с небес не исчезнет!
Гарм торжествующе лает…
Гарм, Лунный пес,
Четырехглазый пес Хель
И покорный воли ее исполнитель!
Из «Сказаний о Гарме, Лунном псе»
* * *
– Я же говорила, что вы Сусанины, – ехидно бросила Валюшка. – Оба два!
– Насколько мне известно, Сусанин завел врагов в болото, где они все погибли. А мы вас никуда не завели, – огрызнулся Валер.
– Не завели, но и не привели! – чуть ли не торжествующе воскликнула Валюшка. – Тоже мне, проводники! Ну какой от вас толк, если вы не под ноги, а друг на дружку смотрите? А говорили, что дорогу знаете!
Она явно злорадствовала, и для этого, к сожалению, был повод.
– Я здесь каждую тропинку знаю! – растерянно пробормотала Ганка. – Все исхожены, избеганы! Не пойму, почему не могу найти озеро.
– А я просто ошибся, – смущенно признался Валер. – Я около Туманного озера не был ни разу. Мы с Сан Санычем тогда сразу к дому Веры вышли.
– Сусанины – они Сусанины и есть, – проворчала Валюшка, и Валер не стал спорить.
Не меньше получаса бродили они по еле приметным стежкам-дорожкам, мимо которых прошел бы даже человек, разглядывающий землю в микроскоп, но которые отлично видела Ганка и показывала их остальным. Трава, как нарочно, спутывала ноги, но самое главное – путники постоянно возвращались на то же место.
В первый раз, когда стежки, попетляв, снова привели их к дубу, все решили, что Ганка случайно сбилась с пути. Но когда это повторилось и раз, и другой, и третий, уже не только Валюшка возмутилась, но и Азанде с Витки Сейтманом начали посматривать на Ганку неодобрительно. А дуб шелестел листьями, словно насмехался над ними, но тихо, затаенно: видимо, все-таки побаивался Азанде с его илю.
– Да ладно вам ворчать! – сказал Лёнечка, рассеянно озираясь по сторонам. – Неспроста все это! Водит нас кто-то.
– Кто водит? – удивился Азанде. – Куда?
– Да никуда. Просто водит.
– За нос? – хихикнула Валюшка. – Я знаю, кто нас водит за нос! – И покосилась на Ганку.
– Не дури, – строго сказал Лёнечка. – След нам кто-то путает, с тропы на тропу переводит. Оттого и блукаем без конца.
– Опять ты за свое, Лёнечка, – вздохнул Валер. – Водит, блукаем… «Словарь русских суеверий вспомнил», что ли?
– А ты вокруг посмотри, – посоветовал Лёнечка. – Жуть не берет?
Все огляделись – и невольно шагнули ближе друг к другу. Уж, кажется, довольно насмотрелись они на этот лес, блуждая по нему, однако словно только сейчас увидели его. Он был прекрасен… однако при этом в нем не нашлось бы ни одного дерева, под которым хотелось бы не то что присесть или прилечь, но хотя бы остановиться передохнуть, обвить руками ствол и, прильнув щекой к коре, восхититься красотой его кроны. От всех этих деревьев хотелось держаться подальше, как если бы их листья несли в себе яд, а стволы в любой миг готовы были сомкнуть ряды и раздавить дерзкого путника. Сейчас и Валер, и Валюшка, и Лёнечка, и Витки Сейтман, и Азанде не только почувствовали, но всем существом ощутили истинность Ганкиных слов: каждое дерево здесь было врагом!
– На этот остров надет Агисхьям – шлем ужаса, который накрывает нас страхом, – пробормотал Витки Сейтман, и его белое лицо, чудилось, побледнело еще больше.
– Что это еще за шлем? – жалобно спросила Валюшка.
– Это проклятие невероятной силы, способное парализовать свою жертву, как змея парализует свою, – пробормотал Витки Сейтман. – Недаром некогда он принадлежал чудовищному змею Фафниру! Я видел его бледные очертания в небесах. Только Гарм способен накрыть им землю! В ту минуту, когда мы все увидим его четко и ясно, начнется то, что мы хотим предотвратить. И я молю Одина, Тора и всех богов, чтобы мы его не увидели!
