В то же мгновение змей рванулся в сторону и загородил своим телом расщелину, в которую уходила вода. Илю хрипел, надрываясь, однако на змея это уже не действовало.
– Мбисио мангу! Душа колдовства! – вскричал Азанде. – Озари меня своим светом в последний раз, а потом прими мою жертву и отдай на растерзание вечной стуже!
Он отшвырнул илю и поднялся на цыпочки, воздев руки. Тело его внезапно заблестело черным металлическим блеском, и в следующее мгновение на месте Азанде оказался огромный скорпион, который бросился на змея и вцепился ему в горло своими клешнями, одновременно вонзив в его тело хвост с ядовитым жалом на конце.
Содрогнулось змеиное тело, заметалось, сбрасывая с себя скорпиона, – и это ему удалось. Бросок был так силен, что скорпион отлетел к скале, ударился о нее… и в то же мгновение исчез.
Змей оглянулся на оцепеневших Валера, Ганку и Валюшку – голубой глаз его смотрел умоляюще, а зеленый яростно сверкал – и канул в ручей, который повлек его израненное, с изорванным горлом тело куда-то за скалы.
– Неужели все напрасно? – прошептал Валер. – Неужели он оживет?
– А ты хотел бы, чтобы он умер?! – так и взвилась Валюшка. – Это же Лёнечка!
– Это уже не Лёнечка – это Уран, ты забыла? Урд! И чтобы спасти нас от него, ради нас такие люди погибли! Витки Сейтман, Азанде… и что – зря?!
Он умолк, чувствуя, что перехватывает горло, а Валюшка вдруг пробормотала:
– Они нас спасали, это верно, но они ведь… они ведь не люди были, да? Ну скажи, ведь так? – Она требовательно взглянула на Ганку. – Я давно об этом догадывалась, а сейчас окончательно уверилась. Если бы это были люди, от них бы мертвые тела остались. А так – ничего! Как и от Никто! А он был не человек, хоть и… хоть и любил меня, – закончила Валюшка с трудом.
Ганка, к изумлению Валера, кивнула:
– Да. Это были не люди.
– Погоди, погоди! – забормотал Валер. Он не хотел этого слышать! Не хотел, чтобы самые тягостные его подозрения подтвердились. – Как это – это были не люди?! А кто же?!
– Призраки? – подсказала Валюшка.
Ганка посмотрела в глаза Валеру. Губы ее улыбнулись, но в глазах была печаль – такая печаль, что у Валера сжалось сердце. Показалось, что его ждет сейчас что-то страшное – может быть, даже страшнее всех событий этого кошмарного дня, который скоро кончится… кончится их поражением и началом гибели человечества!
– Призраки?.. А откуда они берутся, вы знаете? – заговорила Ганка. – Чаще всего это происходит, когда нарушается покой останков. Связь души с оставшимся в земле прахом приводит к материализации энергетической сущности в виде призрака. Души тех, кто безвременно ушел из жизни после несчастного случая или насильственной смерти, не могут перейти в загробный мир и постоянно находятся где-то рядом с живыми людьми, словно ожидая, что живые вспомнят о них и позовут на помощь. Особо нетерпеливые или коварные прорываются в наш мир сами. Но можно позвать или заставить вернуться именно тех, кто нужен… Это способны делать маги – но и ученые тоже. Поистине, грани непостижимого неисчислимы! Группе исследователей, которые работали над проблемой грядущего оледенения Земли, удалось обнаружить ДНК двух величайших колдунов, известных по старинным рукописям, по сказаниям, которые передавались из поколения в поколение. Один из них – африканец, вошедший во множество сказок и легенд, другой – молодой викинг, которому повиновались морские волны и ветры, правнук знаменитой Вёльвы. О смертельной опасности, которая угрожает человечеству, о новой опасности всемирного оледенения известно давно. Было сделано множество попыток предотвратить беду.
Ганка говорила медленно, и Валер не мог понять, то ли она подбирает слова, то ли прислушивается к чему-то.
– Это были попытки и вполне научные, и… сверхъестественные, можно сказать. Остров – явление непостижимое, и неудивительно, что даже самые заядлые скептики среди ученых решили рискнуть – и пойти путем чудесным, необъяснимым. По ДНК, о которых я говорила, были воссозданы два искусственных существа, обладающих родовой памятью Витки Сейтмана и Азанде и «заряженных» всей современной информацией. Темпоральной, то есть соответствующей нынешнему времени. Они были нацелены на самопожертвование ради достижения цели… ради победы, но…
Голос ее пресекся, на глазах показались слезы.
«Неудивительно, – подумал Валер, – что в словах Витки Сейтмана и Азанде иногда мелькали такие странные обмолвки!» Он вспомнил, как Азанде проворчал: «Этот Остров и вода вокруг – самые мерзкие места, в которых мне приходилось бывать и в жизни, и после нее!» И как Витки Сейтман дерзко воскликнул: «Не нам с тобой бояться вечности, Азанде!» Он и в самом деле не боялся мести Хель, потому что был уже мертв…
– А почему ты сказала, что были созданы два искусственных существа? – вкрадчиво заговорила Валюшка. – Неужели только два? А не три?
Валер удивленно взглянул на нее, однако Валюшка смотрела только на Ганку.
И та дерзко улыбнулась в ответ, гордо вскинула голову и твердо ответила:
– Да. Я тоже искусственное существо!
– Я знала! – торжествующе воскликнула Валюшка. – Я так и знала! Сначала ты с косичками появилась и как будто помладше была, а потом за несколько часов выросла. И волосы короче стали, и вообще… Что, ты выбирала образ, в котором его, – Валюшка презрительно мотнула головой в сторону Валера, – покрепче зацепить можно? Или он уже и так на крючке дергался?
Ганка промолчала, и Валер промолчал, но Валюшка вдруг прижала ладони к загоревшимся щекам и всхлипнула:
– Простите… Ганка, Валер… я не хотела… я сама не знаю, что говорю! У меня ум за разум зашел. Столько горя, столько потерь – и все напрасно, главное! Мы проиграли!
– Пока нет, – сказала Ганка. – У нас остались резервные силы.
– Какие? – удивилась Валюшка и даже огляделась, словно разыскивая какой-нибудь «засадный полк», который сейчас возникнет из-за скал или вообще спустится с небес.
– Это я, – слабо усмехнулась Ганка.
– Ты?! – прошептал Валер.
– Помнишь эти слова – «осуществленное невозможное»? – спросила Ганка, и Валер пробормотал удивленно:
– Но откуда ты знаешь? Это ведь Мария Кирилловна мне говорила! Тебя при этом не было.
– Так у них же телепатическая связь, забыл? – с проснувшимся ехидством пробормотала Валюшка, и Ганка снова кивнула:
– Конечно. Ведь мы с ней очень близки. Она прожила свою жизнь, у нее была юность, в которой не было места ни тебе, ни нашей встрече с тобой. То, что случилось с нами два года назад в Городишке, – это путь, по которому ненадолго пошел совсем другой поток ее жизни. Знаешь, бывает, что река вдруг раздваивается, например огибая какой-то остров, а потом два ее потока снова сходятся в одно русло. Так и мы с ней. Ее судьбу и в самом деле разделил остров – Остров Туманный. Но сейчас это раздвоение судеб вызвано искусственно. Издавна известно, что самые могучие маги всех времен могли отдавать часть своей души, чтобы та, приняв вид могучего зверя, сражалась с врагами в то время, как тела магов лежат неподвижно, будто мертвые. Но если так, можно научными методами и отделить часть души, и придать ей образ человека. Особенно если этого человека кто-то очень хочет увидеть. Ганка слегка улыбнулась Валеру: – Я создана с помощью ДНК Марии Кирилловны Серегиной, а еще – с помощью ее воспоминаний о том лете, которое было для нее таким страшным, но благодаря которому мы с тобой встретились. Она – это не я, я – это не она, запомни! – настойчиво воскликнула Ганка. – Я всего лишь часть ее, но во мне сейчас воплощена вся ее душа. Она воспринимает все мои внешние раздражители, все мои эмоции. Усталость, боль, страх, голод, жажду, надежду… Напоив и накормив тело, нельзя передать эти же ощущения душе. Но тело чувствует свою душу – и оно умрет, если умрет душа. Мое физическое существование зависит от нее, а ее – от меня. И если одна из нас погибнет, погибнет и другая. Однако и она, и я – мы готовы на любую жертву, только бы…
