– Ах так! – Она подняла руку и почувствовала идеальный обхват рукояти и тяжесть боевого меча.
– Раззудись, рука, развернись, плечо! – выкрикнула, размахнувшись.
Меч прошелся по колючей стене, оставляя светящийся след.
Еще раз!
Крест-накрест.
И выпад!
Меч пробил стену, порезы разошлись, еловые лапы раздвинулись, освобождая дорогу.
Она шагнула в проем, вспорхнули черные тени, отпрянули во тьму.
Маша, не удостоив их вниманием, шла вперед по широкому еловому мосту.
Внизу под ним клубилась сизая бездна, над головой смыкался аркой колючий лапник.
Вокруг нее быстро образовывался древесный кокон.
Ловушка!
– Ну уж нет! – Она усмехнулась и ткнула мечом наугад. Кокон дрогнул.
Удар! Еще удар!
Кокон лопнул и начал разваливаться, она потеряла опору под ногами и рухнула в бездну.
– Ко мнеее! – Ее крик заглох в тумане. Туман уплотнился и стал вязким, тягучим, она тонула в нем, распластавшись, как парашютист, но не было спасительного кольца, за которое можно дернуть – и…
– Ко мнееее!!!
Ее вздернуло, рвануло вверх и снова бросило вниз, но падение замедлилось, теперь она как будто парила над пропастью.
Маша, почуяв под собой опору, сделала несколько долгих вдохов-выдохов и слегка повернула голову.
Алое полотнище слегка волнилось под ней, но держало. Она мерно и плавно покачивалась, медленно опускаясь по спирали все ниже.
– Ко мне! – прошептала.
Полотнище, зацепившись за мертвые сухие ветви, удержалось. Маша, перекатившись со спины на четвереньки, ухватилась рукой за ближайшую ветку. По ущелью разнесся протяжный стон. Не реагируя, она спрыгнула на небольшой уступ – трухлявый древесный гриб. Осторожно потянула полотнище. И снова заскрипело, завыло.
– Давай же! – Маша дернула сильнее, черная ветка пропорола алую ткань, и та упала на девушку, покрыв ее плащом.
– Кимоно, ничего, миленькое, я тебя заштопаю. – Она быстро стянула ткань узлом и перекинула через плечо. – Куда теперь?
Раскинув руки, осторожно двинулась вокруг гигантского замшелого ствола, стараясь не соскользнуть с гриба.
Ее пальцы попали в пустоту. Прижимаясь к шершавой коре, Маша приблизилась – что здесь? Трещина? Дупло?
Заглянула.
Из древесного нутра раздавался далекий стук, будто дрова рубят.
– Гном! – громким шепотом позвала она. Звук оборвался.
Зашелестело.
Она услышала, как кто-то приближается изнутри ствола.
Из дупла показался длинный острый нос, покрытый серой шерстью.
– Дикобраз! Нашла, я нашла вас!
Вслед за носом показалась и морда, и острые копья черно-белых игл.
Маша обняла длинный нос и поцеловала друга в жесткую шерсть.
– Гном, выходи! Будем выбираться, друзья мои, теперь не страшно, правда? – спрашивала она, заглядывая в темень дупла, прорубленного верным помощником.
Вот и он выбрался наружу – кряжистый, потемневший.
– Потрепало вас, друзья мои. Переоценила я свои силы, отправила вас, считай, на верную гибель. Но вы не погибли, не сдались! – Она обняла гнома, прикоснулась щекой к его холодному литому колпаку.
– Как я рада! Господи, спасибо тебе, что сохранил их!
Расчувствовалась так, что даже хлюпнула носом.
– Так, что-то я совсем раскисла. А у нас еще уйма работы! Надо мир спасать, как обычно. А Волчок где?
Они не ответили.
Дикобраз присел, на спине его из игл образовалось подобие сиденья со спинкой, Маша привычно взобралась на него, гном пристроился рядом.
Дикобраз встал, раздулся – и прыгнул.
Глава десятая. Михаил
Полетело черное воронье, расплескалось черными ошметками по сизому небу. Хотя какое это небо – нахлобучка, крышка, плоская и скучная, как и все вокруг. В этом мире только один цвет – серый, как в старом телевизоре.
Михаил подождал, пока жутковатые растрепанные птицы отлетят подальше. Связываться не хотелось. Эти твари набрасывались стаей, сражаться с ними себе дороже – заклюют.
За придорожным валуном прятались заблудшие. Толку от них никакого, совсем истончились. Но все-таки не один.
Натолкнулся на них случайно, обрадовался – думал, выведут. Но они просто блуждали по бескрайнему полю и все болтали о проводнике: мол, вот-вот появится и подберет их.
Михаил знал только одного проводника – Машу. И он тоже надеялся, что она найдет его и вытащит. Но время шло, а Маши не было. И заблудшие постепенно теряли память, а вместе с ней и разум, и даже внешний облик их менялся на глазах.
Несколько раз они столкнулись с ловцами. Но Михаил отбился от них. Честно говоря, не очень понял, как ему удалось.
Первый раз схватил камень с земли и заорал: «Не подходи – убью!» Черное змеиное тело метнулось было к одному из несчастных, но Михаил оказался быстрее, размозжил змеюке голову. Ловцы убрались мгновенно, свернулись в клубок и укатились.
Второй раз ему повезло меньше: ловцы успели схватить двоих. Миша бросился, они исчезли, утащив с собой жертвы.
– Мне бы оружие! – пытался разговорить он своих товарищей по несчастью.
Они непонимающе качали головами.
Теперь ему не до оружия. Силы уходят стремительно. Он изможден и подавлен. Но ему удалось набрести на дорогу. Маша говорила, что такие дороги ведут к Границе. А если так, то он сможет проводить своих подопечных и сдать их стражам. Может быть, те помогут вернуться…
Он посмотрел на валун и махнул рукой:
– Идем!
Из-за камня показались пятеро – прозрачные, ни пола, ни возраста не разобрать. Ведь он знал их когда-то… Давно?
Он вывел души на дорогу. Но куда идти? В какую сторону?
– Туда! – указал направление наобум, решив, что все дороги ведут к Границе – а куда же еще?
Он побрел по серому растрескавшемуся шоссе, то и дело оборачиваясь и поджидая отставших.
Они отставали, просто истаивали, растворялись в неподвижном воздухе.
Вот и его покинули силы, и он опустился на колени.
– Мишка! – услышал, проваливаясь в бессознательное.
Его тащили из небытия за волосы, били по лицу наотмашь, орали беззвучно.
Вот трясина, алчно хлюпнув, выпустила его.
Он жадно схватил ртом воздух и открыл глаза.
– Мишка! – Ольга замахнулась, но он поднял руку, закрываясь от удара. – Ты вернулся?! Это ведь ты?!
