— Мы так… путешествуем, — ответила Яна, почесываясь.
— У вас вши, что ли? — покосилась на нее сотрудница больницы. — Так пойдемте со мной, я керосина дам. Меня Ниной зовут, я тут медсестрой работаю.
— У меня под париком голова преет, — покраснела Яна.
— Мне кажется, не идет он вам. Лучше уж лысой! Сейчас какие только не ходят, никто и внимания не обратит, — сказала Нина.
— А не подскажете, где у вас можно остановиться? — спросила Любовь.
— Отель у нас есть. По улице прямо, потом налево. Здание похоже на нашу лечебницу. Сразу увидите. Только название громкое — отель, а так все без изысков.
— Удобства хоть не на улице? — испугалась Яна.
— Ну, это уж вы перегнули палку. Удобства там на этаже.
— А вдруг все номера будут заняты? — размышляла вслух Цветкова.
— Да кому мы тут нужны! Ну, может, есть пара постояльцев, так там и номеров-то, пригодных для жилья, раз-два и обчелся. Другие полного ремонта требуют, так нашли выход — заколотили их. Мол, все равно столько номеров не нужно.
— А покушать где можно? — поинтересовалась Любовь.
— Хочется вам ответить — дома! — улыбнулась Нина. — А так, при гостинице, есть кафе на первом этаже. А вот магазина у нас два, и оба на этой улице. Она у нас главная. Но там вы не найдете этих… как же их? Прости господи, санкционных продуктов. Пармезанов там всяких… Овощей тоже мало, потому что у всех свои огороды. В основном хлеб, крупы, конфеты и спиртное.
Яна тоскливо огляделась. Больше всего в этот момент она хотела домой. У Любы с Верой Ивановной тоже энтузиазма не прибавилось.
— А мы можем посетить вашу лечебницу? — спросила вдруг Цветкова, и лицо Нины просветлело.
— Я так и знала, что все не просто так. По вам видно. Что, полечиться хотите? Может, уже консультировались с кем?
Говоря это, Нина смотрела исключительно на Цветкову, и это испугало Яну.
— Что значит — по мне видно? — подняла она брови под смешок подружек и строго посмотрела на них. — Недавно мне говорили, что я шибко красивая.
— Да? — удивилась Нина. — Кто-то вам польстил. А зачем вам экскурсия-то? Все-таки это не музей, не достопримечательность какая. Да и скучно вам будет, все-таки вы еще не старая.
— Ну и на этом спасибо! Я не собираюсь к вам ложиться на лечение, — возмутилась Яна. — Может, я ищу пристанище для своей пожилой тети, которая к старости стала странной, забывчивой, все время разговаривает с невидимым другом.
— Ой, таких у нас полно! Это наш контингентик! Условия хотите посмотреть? Так обычные условия, но зато бесплатно. Кормежка, конечно… — Нина скривила лицо. — Но не захочешь с голода сдохнуть, так и это съешь. Передачи привозить можно, перечень продуктов с длительным сроком хранения вам дадут, если оформляться будете.
Яна протянула ей купюру в тысячу рублей, которая моментально исчезла, а Нина даже глазом не моргнула.
— Ну что же… Если вы хотите ознакомиться с лечебницей, то кто нам помешает? Только давайте сделаем это вечером. Вот Тихон Олегович в девять часов уедет домой, и приходите. Он у нас строгий, поэтому экскурсию лучше проводить без него.
— Мы подойдем сюда после девяти, — сказала Люба. — А сейчас пойдем устраиваться в гостиницу.
— Беда! Беда! Беда! — пронесся мимо них пожилой мужчина, махая в воздухе сморщенными кулачками.
— Это что такое? — остановила его Нина строгим голосом. — Дима, ты чего голосишь? Голубей пугаешь?
Мужчина остановился и втянул голову в плечи.
— Что случилось?
Дима переступал с ноги на ногу.
— Это наш долгоиграющий пациент — Дима, — пояснила Нина, хотя это и так было понятно. — И обычно нас радует. Он спокойный и хороший, — погладила его по голове Нина. — А что случилось, он нам сейчас расскажет. Правильно, Дима?
У Димы, которому на вид было лет семьдесят, задрожали губы:
— Моя Галя пропала.
— Ну, почему же сразу «пропала»? Гуляет где-нибудь. Может, отдыхает.
— Так я везде Галю искал, по всем нашим местам прошел. Нет ее! Беда! Беда! — И Дима побежал дальше.
— Никогда его таким не видела, — пожала плечами Нина. — Дима и Галя — влюбленная пара, мы их зовем «наши неразлучники». А Галя найдется, наверное. Что ж, до вечера. — И Нина скрылась за дверями лечебницы.
Войдя в холл гостиницы, женщины услышали сильный храп, непонятно откуда доносившийся. Яна заглянула за стойку. Там на раскладушке спала полная женщина.
— Уважаемая! — крикнула Цветкова.
— А? Что?!
— Мы постояльцы, — сказала Яна, глядя в ее ничего не понимающие глаза.
— Постояльцы? Да что у нас тут, фестиваль какой, что ли, будет? Почему я не знаю? — Она протерла глаза, размазывая тушь и тени.
— Мы хотим у вас остановиться на неопределенный срок. Но, думаю, что ненадолго, — вступила в разговор Любовь.
— У нас только одноместный номер остался, максимум еще одно дополнительное койко-место впихнуть можно, — ответила администраторша. — А вас, как я посмотрю, трое.
— И что вы нам предлагаете? Спать по очереди? — стала заводиться избалованная Люба. И зря она это сделала, потому что администраторша тут же вспылила:
— Нет мест! Это понятно? Жалуйтесь куда хотите!
— Мы не хотим жаловаться, мы согласны на одноместный номер с дополнительным местом. Как-нибудь разместимся, — миролюбиво произнесла Цветкова.
Администраторша бросила ключ на стойку.
— Номер восемь, сутки тысяча пятьсот, без завтраков и прочих услуг. Удобства в конце коридора. Оплата сейчас. Только наличные.
Люба расплатилась, и они пошли по темному, плохо пахнущему коридору. Их остановил окрик администраторши:
— Эй, так вы сразу возьмите дополнительное место!
Женщины остановились в недоумении, а тётка указала на продавленную раскладушку, на которой только что лежала сама.
— Это дополнительное место? — удивилась Яна.
— Нет, букет цветов! — съязвила толстуха. — Всё что есть. А дополнительные комплекты чистого белья принесу чуть позже.
— Вы еще и горничная? — продолжала удивляться Люба.
— Мы экономим, — сухо поджала губы толстуха.
Восьмой номер оказался очень маленьким и неуютным. Кровать под клетчатым пледом, обшарпанный стол, допотопный маленький телевизор, тусклая стеклянная ваза, шкаф для одежды с незакрывающимися дверцами, пара стульев с жесткими сиденьями — вот и весь интерьер, который радовал глаз.
— Мне кажется, что я сплю и не могу проснуться, — прошептала Люба.
Вера Ивановна прыснула со смеху.
— Да уж, это не твои хоромы.
