У выхода ребята остановились, оглядываясь по сторонам.
– Если у него петухи охранниками работают, ничего удивительного, что галка гостей по поместью водит, – неуверенно пробормотала Мурка. – Только я не понимаю, как он с ней по мобилке разговаривает? – добавила она.
– Вот сейчас прилетит – и ты ее спросишь, – рассудительно ответил Вадька, оглядывая горизонт в поисках спешащей к ним маленькой темной птички.
– У галки спросит? – глядя на него, как на совсем ненормального, поинтересовался Сева. – Тебя случайно чучело лося не боднуло, что ты с галками общаться собрался?
– Вас обоих со стороны послушать – дурдом на прогулке! – бросила Катька.
– И это говорит человек, у которого гусь в синих валенках! – немедленно парировал Сева. – Долго нам тут торчать? Где эта галка носится?
Под заснеженными деревьями мелькнула тень. Стремительный – как бег курьерского поезда – топот сильных лап стряхнул снег с ветвей. Еще мгновение, и над ребятами воздвиглась трехметровая фигура. Угрожающе изгибаясь, нависла небольшая голова на длинной шее.
Катька зачарованно уставилась сразу в две пары глаз: маленькие черные птичьи поглядывали на нее поочередно, а карие человеческие, густо раскрашенные цветными тенями, большие, были широко распахнуты.
– Ну ни фига себе! – наконец выпалила девчонка. – Гусь в валенках – это, значит, глупости! А на страусе гонять – нормально!
Глава 14
РЯБА, НО НЕ КУРОЧКА
– А что такого? – восседающая на высоченном страусе девчонка явно обиделась – во всяком случае украшающая ее голову настоящая корона из огромных пышных черно-белых перьев гневно затрепетала. – Между прочим, в Египте и в Древнем Риме на страусах ездили и даже в колесницы запрягали, а они не глупее нас были!
– Страусы? – переспросил Вадька, не в силах оторвать глаз от этого дива. Девчонка, кажется, была чуть постарше Катьки, но младше остальных ребят – значит, лет одиннадцать-двенадцать. Но уверенности в этом у Вадьки не было, потому что кроме убора из перьев, физиономию наездницы украшал еще и совершенно зверский макияж – накрашенные «светофором» с переливом из разноцветных теней глаза, подчеркнутые уходящими почти до самых висков черными «стрелками», и тщательно прорисованные пятна горячечного румянца на щеках.
– Римляне! С египтянами! – ответила девчонка, кривя кроваво-алые губы.
– Жуть! – выдохнул Вадька, имея в виду, кажется, вовсе не римлян, а саму девчонку.
– Ничего подобного! – неожиданно вступилась Кисонька. – Если бы она в таком виде в школу пришла – тогда, конечно, ужас, а в сочетании с перьями и верховым страусом – чувствуется единый стиль! – она запрокинула голову к возвышающейся над ней собеседнице и, стараясь начать непринужденную беседу, очень светски проорала: – Это у тебя эму?
– Ты чего, дура? – девчонка поглядела на нее сверху вниз – с высоты страуса это было несложно. – Это страус!
– Она имеет в виду: страус – эму? – вступился за Кисоньку Сева.
Девчонка тягостно вздохнула:
– Сказано же – страус! Ну что непонятного? Эму – в Австралии, нанду – в Америке, а это – страус! Африканский! Вы что, не видите? У него на ногах... – она указала вниз, на две толстые, как ветки старых деревьев, страусиные ножищи, – ...не по три пальца, а по два! – и она обдала компанию таким презрительным взглядом, что сразу стало ясно – если ты не полный дебил, то просто обязан знать, сколько пальцев на ногах у эму, а сколько – у страуса! – Это у вас гусь пропал? – явно не желая больше общаться с неграмотными, требовательно спросила девчонка.
– А тебе какое дело? – неприязненно поинтересовалась обидевшаяся за сестру Мурка. – Вот сейчас галка прилетит, и мы себе пойдем.
Видно было, как под слоем косметики наездница побагровела. Она гневно подобрала поводья, словно собираясь повернуть обратно:
– Я не летаю! А если ты на мои перья намекаешь...
До Вадьки начало наконец доходить:
– Погоди, так галка – это... – он не закончил.
– Ну да, я – Галка, – кивнула та. – Мне отец велел вас на пруд вести. У вас какой гусь был? – с любопытством спросила она. – Арзамасский, тульский, литовский, холмогорский, тулузский, эмденский, менгрилл?
– У нас белый, – ответила растерявшаяся Катька.
– Белый банатский, белый болгарский или белый чешский? – немедленно уточнила Галка.
– Не знаю я! Он просто – гусь! – взвыла Катька.
– У нас тут птиц – до фига, а я про каждую все знаю! А у тебя всего один гусак, и ты даже не в курсе, какой он породы! – Оба – и страус и Галка – возмущенно встряхнули перьями. – Ты, похоже, вообще о своем гусе не заботилась, неудивительно, что он у тебя потерялся! Отец сказал вашего гуся найти, но я бы тебе его не отдавала! – гневно отрезала девчонка. – У нас ему лучше будет!
– Давайте мы его для начала найдем, – дипломатично предложил Вадька.
Девчонка снова гневно тряхнула перьями и недовольно скомандовала:
– Поворачивай к пруду, Яшка! Пойдем искать гуся неизвестной породы!
Перебирая жилистыми лапами, страус развернулся и, старательно придерживая стремительный шаг, пошагал вдоль дорожки. Хотя он не спешил, остальным пришлось следовать за ним почти бегом. Последней тащилась Катька – лицо у девчонки пылало, а в глазах закипали слезы.
– Не слушай ты эту дуру в перьях! – прошелестели ей прямо в ухо.
Катька вздрогнула, обернулась... Неловко и сочувственно улыбаясь, рядом с ней шел Сева.
– Только тот, кто вас с Харли не знает, может сказать, что ты о нем не заботишься! – горячо прошептал мальчишка.
– А если она права? – шмыгая носом, спросила Катька. – Если это я виновата, что Евлампия Харлампиевича похитили? Недоглядела...
Сева остановился, крепко держа Катьку за плечо:
– Поверь мне... – проникновенно сказал он, глядя ей в глаза. – Не ты виновата, что он пропал. И он обязательно найдется, слышишь! – крепко встряхнув девчонку за плечо, он еще мгновение пристально глядел на нее, а потом зашагал вперед, догоняя остальных.
Катька, уже улыбаясь, вытерла глаза ладонью и заспешила следом. Вроде бы ничего не изменилось, но на душе почему-то стало легче. Интересно только, почему утешать ее явился не брат и не близняшки, а именно Сева? Катька поторопилась догнать мальчишку и пошла рядом, вопросительно поглядывая из-под ресниц. Но, видно, нежданный порыв сочувствия уже прошел, и Сева больше не обращал на нее никакого внимания, прислушиваясь к разговору Вадьки и Галки:
– Если твой страус – африканский, как он наши морозы выдерживает? – спрашивал Вадька, разглядывая остающиеся в снегу отпечатки действительно двупалых страусиных лап.
– Черных лебедей на городском пруду видел? – снисходительно отвечала девчонка. – Как они выдерживают, ты не задумывался? Ведь они же все австралийские, а в Австралии тоже холодно не бывает! Привыкли, – сама ответила она на свой вопрос.
