Правда, выжили в беспамятстве, забыв обычаи, язык, традиции кумыков (только о себе сейчас говорю!). Чего ждать от человека, выросшего вдали от Родины, от своего народа? И все-таки. Заговорил же во мне голос крови. Надеюсь, заговорит он и в моих сыновьях, и в сыновьях моих друзей. Во всех нас.
…Я даже вздрогнул, когда в Военно-историческом архиве нашел бумаги, написанные рукой Абдусалама, – точно такой почерк у моего старшего сына, который тоже гренадерского роста, служил в армии и тоже в конвое. Невероятное стечение обстоятельств! Однако сегодняшний конвой охраняет заключенных. Службу, как и судьбу, не выбирают, ее назначает Небо.
Вот почему я обязан был написать книгу «Полынь Половецкого поля», она – моя судьба. Всю жизнь шел к ней. Не выбирал ее, не придумывал. Взял и написал.
Полынь – трава особенная: не все, лишь избранные ценят ее. В ней запах Родины. Она – весть безмолвная с покинутой Ана-Дол, страны забытой, нелюдимой, поруганной. Наши предки перед дальней дорогой вешали на шею кожаный мешочек и клали туда щепоть сухой полыни – на счастье. Ладанка для души. Для степняка не было роднее запаха, чем у емшан-травы.
К сожалению, ныне степняки не знают этого божественного запаха. Огрубели. Отучили их от него. Когда-то в Степи за добрую традицию почитали посылать далекому родственнику не письмо, не подарок, а именно пучок сухой полыни – сигнал для встречи или возвращения. Помните?
Ему ты песен наших спой,
Когда ж на песнь не отзовется,
Свяжи в пучок емшан сухой
И дай ему – и он вернется.
Это Майков. Слова напутствия поэт вложил в уста половецкого хана Сырчана, который звал брата Отрока вернуться домой, в родные степи. Эта книга тоже зовет вернуться, но вернуться к самому себе, к своему потухшему очагу великий наш тюркский народ, который разбит на осколки и разбросан по свету… Мало кто ныне догадывается, что на планете живет около миллиарда человек нашей крови. Их корни тоже с Алтая.
Люди, потерявшие запах дома, запах емшан-травы, как говорили древние, рано или поздно потеряют себя, забудут свои имена, и их могилы станут безымянны. Так и случилось: из народа, покорившего Европу и весь мир, политики сделали маленькие «народики», карапузов. Веками нас разделяли, чтобы властвовать над нами! На десятки народов разделили нас.
Забытая Родина, забытая гордость. Что страшнее и что позорнее для мужчины, предки которого были славными всадниками? Беспамятство здесь сродни бесчестью.
Но «народики», в ущерб Истине придумывающие прошлое, во сто крат страшнее и в тысячу раз позорнее. Они смирились со своим унижением, кандалы им больше не трут. Забыв древние образы, рисуют новые, очень сомнительные. Жалкие и потерянные, копошатся, не видя развалин величественного отчего дома, не чувствуя былую его теплоту. Родной майдан их не заботит.
Нашу историю унизили и оболгали. О тюркском народе написаны ужасы и небылицы, напраслины возведены до небес. А карапузам и дела нет. Лишь недруги желают, чтобы всегда мы жили рабами, Иванами, не помнящими родства. Чтобы стыдились предков, якобы «диких кочевников» и «поганых татар». Чтобы никто ни разу не вспомнил, что именно наш народ заложил основу европейской цивилизации в ее нынешнем виде!
Да-да, это мы научили Европу плавить железо и мастерить изделия из него, до нашего прихода там был бронзовый век. Глядя на нас, европейские мужчины стали носить рубашки и брюки, мыться в бане. От нас европейцы узнали о ложке и вилке, а также о других, самых обыденных ныне предметах. Ведь до знакомства с нами даже римские императоры ели, кажется, только руками. Не знали они и назначения кумгана. Мы, тюрки, – и никто другой – показали язычникам-европейцам их религиозные символы, от нас услышали они свои теперешние молитвы.
А в ответ… в ответ получили то, что имеем. Нас вычеркнули из истории народов.
Жизнь предков питает каждую родословную
Это мой прадедушка Абдусалам, воин и философ в одном лице. Он закончил Каирский мусульманский университет, а потом по семейной традиции служил в Собственном Его Величества Императорском конвое. Как его отец и дед
Брат прадедушки Абдулвагаб тоже служил в Императорском конвое, был другом министра финансов С. Ю.Витте. Его женой стала внучка Генриха Гейне, которая ради мужа приняла ислам и новое имя – Султан ханум
Мой отец еще застал ту, прежнюю жизнь. Здесь, на снимке, он со своей бабушкой Батий. Снимок сделан в канун 1917 года
А это мой дедушка Салах, он справа. Выпускник Петербургского технологического института, будущий нефтепромышленник и министр Временного правительства Дагестана
Последняя фотография дедушки. Он прожил очень трудную жизнь, его ломали, а он не ломался. Выстоял, сохранив честь и достоинство кипчака. Это было все, что у него осталось
Такой вот я. Человек, который во сне и на яву видит Великую Степь и Древний Алтай. Живу ими
Полынь Половецкого поля
Когда вверху возник свод Неба голубой,
а бурая земля раскинулась внизу,
меж ними род людской был утвержден и жил.
Украшение рога из кургана Черная Могила
Степные корни России
Когда хвороба вспыхнет в плотном теле
и разрывать начнет хрящи с хрящами, —
то надо возвратить стрелу, что прежде
ты выпустил с намереньем бесчестным…
Композиция на турьем роге из кургана Черная Могила в Чернигове
Костяная пластинка из Белой Вежи (хазарского Саркела) с четко обозначенной тамгой. 960-е годы
Нет, не с географии надо начинать разговор о России, о ее народе и земле, занимающей едва ли не восьмую часть суши; стране, лежащей и на Западе и на Востоке; стране, говорящей (или говорившей) на многих языках. Все это было известно и в XIX веке, и раньше. Видимо, обилие народов и привело к явной несуразице в определении этнических россиян.
