Раньше Л. и Бах жили в меблированной комнате, что было весьма неудобно для сношений, поэтому признано было необходимым нанять отдельную квартиру. Расчет оказался правильным, так как квартиру посещают уже многие эмигранты. Покупка мебели и устройство квартиры стоило Л. 900 франков, которые он занял у Рачковского. Расход этот был неизбежен, так как по существующему обычаю парижских домохозяев нельзя нанять квартиру, не имея обстановки, обеспечивающей годовую квартирную плату.
Деньги эти подлежат возвращению г-ну Рачковскому, так как расход этот должен быть принят Департаментом за свой счет.
Надворный советник С. Зволянский.
6 октября 1886 г.».
Резолюция: «Г-н товарищ министра изволил разрешить уплату 900 франков. Дир. Дурново».
Гекельман-Ландезен не удовлетворился одним «освещением» своих друзей-революционеров, он был также несомненно и злостным провокатором: благодаря ему была организована, а затем и ликвидирована в Париже мастерская бомб, причем пострадали (тюремное заключение или высылка) многие русские революционеры-народовольцы; к этому эпизоду мы еще вернемся.
Глава II
■ Блестящая организация Рачковским за границей «наружного» и «внутреннего» набяюдения за ревояюционерами.
■ Разгром Рачковским народовольческой типографии в Женеве.
■ Победа его над Л. Тихомировым.
■ Укрепление связей с иностранными полициями и воздействие на иностранную прессу.
■ Провокация с лабораторией бомб в Париже.
■ Провокатор Гекельман-Ландезен скрывается в Бельгию.
■ Организация Рачковским галицийской агентуры и постановка во главе ее провокатора М. Гуровича.
■ Организация Рачковским берлинской агентуры и постановка во главе ее провокатора Ландезена, перекрещенного в инженера Аркадия Гартинга.
■ Карьера Гекельмана-Ландезена-Гартинга.
■ Политическая деятельность Рачковского: его роль в подготовке Франко-Русского союза, его попытки влиять на папскую политику, его таинственная отставка в 1902 г.
Как ни доверяли высшие чины Департамента полиции своему любимцу Рачковскому, все же они не упускали случая лично проверить его деятельность; этим отчасти объясняются частые командировки их за границу. После одной из таких заграничных поездок надворный советник С. Зволянский представляет б октября 1886 года директору Департамента следующий доклад:
«Естественно развиваясь с каждым годом благодаря установлению новых связей и изысканию лучших способов наблюдения, а также приезду новых личностей, агентурное дело за границей вместе с тем требует постоянно растущих расходов. За последнее время особое увеличение расходов произошло от следующих причин: перлюстрация писем делается все дороже и дороже, так как, с одной стороны, лица, а с другой стороны, консьержи и почтальоны постоянно увеличивают свои требования и, во избежание могущего произойти скандала нет возможности им в этом отказать. Перлюстрация же является безусловно необходимой и оправдывается получаемыми результатами.
Переезд Тихомирова в Rainc значительно также увеличил расходы по наблюдению: наем особого агента-француза, постоянные поездки наблюдательных агентов, суточные им и так далее увеличили расход до 900 франков в месяц. Квартира, служившая для наблюдения за Тихомировым в Париже, осталась, так как из нее производится теперь наблюдение за Ясевичем и Бородаевской, переселившимися на Avenue Reille, где раньше жил Тихомиров. Квартира же на бульваре Араго, против которой жил раньше Ясевич, не могла быть оставлена, ибо вполне пригодна благодаря своему местоположению для других целей и, кроме того, существуют условия с домохозяевами.
Специальное наблюдение за Чернявской в Женеве и содержание (суточные, две квартиры) агентов Милевского и Бинта обходятся больше 1000 франков в месяц.
Устройство контроль-наблюдения со стороны эмиграции вызвало необходимость найма нескольких (хотя и дешевых) подставных агентов для введения в заблуждение контроль-наблюдателей».
В этом же докладе Зволянский подчеркивает несовершенное положение политического сыска в Швейцарии, где у заведующего агентурой нет филеров. «Находящиеся ныне в Женеве агенты Милевский и Бинт специально заняты наблюдением за Галиной Чернявской и заняты работами в народовольческой типографии». Затем Зволянский указывает, что, «так как большая часть переписки эмигрантов с Россией идет именно через Швейцарию, вопрос о перлюстрации приобретает особенно важное значение, и устройство таковой несомненно даст результаты».
Для реорганизации политической агентуры в Швейцарии Зволянский предлагает командировать туда на 2–3 месяца заведующего парижской агентурой Рачковского. В этом же докладе Зволянский, вознося до небес деятельность Рачковского, просит
Департамент не утруждать последнего требованием частых письменных рапортов и заканчивает свой доклад следующими словами: «С полной справедливостью причисляя заграничную агентуру к числу самых лучших (если не лучшая) русских политических агентур, уверен, что эта заслуга организации, которая всецело принадлежит г-ну Рачковскому; я считаю нравственной своей обязанностью представить вниманию Временного правительства служебную деятельность названного чиновника и просить благосклонного ходатайства Временного правительства о представлении г-ну Рачковскому почетной награды, которая несомненно побудит его заняться порученным ему делом еще с большими рвением и усердием. За время службы в Департаменте г-н Рачковский наград не получал, а производство в чин коллежского регистратора едва ли можно считать поощрением лица, состоящего около 15 лет на службе».
Предложения Зволянского были удовлетворены с молниеносной быстротой: уже 9 октября 1886 года, всего через три дня после представления доклада Зволянского. Дурново пишет Рачковскому, что «ввиду успешной деятельности парижской агентуры, особенно проявившейся в обнаружении посредством искусных агентурных действий местопребывания Макаревского, разрешено: 1) Уплатить долг Рачковского в 3000 франков безвозмездно, 2) Выдать Л. (несомненно Ландезену. — В. А.) 900 франков на устройство квартиры, 3) Отпускать с 1 ноября на агентурные расходы ежемесячно по 3000 франков вместо 2000 франков, 4) Выдать единовременно на экстраординарные расходы 3000 франков».
В этом письме Дурново очень озабочен сохранением в целости Л. (Ландезена) в связи с вопросом об ассигновании последнему 250 франков ежемесячно на ссуды товарищам. Дурново пишет Рачковскому: «Не могут ли безвозвратные траты Л. такой суммы возбудить какие-либо подозрения у эмигрантов и скомпрометировать его положение, едва восстановленное путем сложных комбинаций с Вашей стороны, и не будет ли осторожнее с Вашей стороны ограничить эти ссуды суммой, не превышающей 100 франков, которые Вы можете ему выдавать из увеличенной ныне агентурной суммы».
Парижские дела не отнимали всего времени у Рачковского, он усилено «работал» в своих «провинциях» и прежде всего в Швейцарии. Здесь внимание его было сосредоточено главным образом на народовольческой типографии в Женеве, которая, по его мнению, «составляла до сих пор главную основу революционной деятельности заграничного дела «Народной воли» и которую поэтому он решил уничтожить. Рачковским был детально разработан план этого разбойного предприятия, и его верные помощники Гурин, Милевский, Бинт, какой-то швейцарский гражданин «в ночь с 20-го на 21-е ноября 1886 года привели этот план в исполнение». Женевская народовольческая типография была разгромлена начисто; налетчиками было истреблено: шесть листов (по 1000 экземпляров каждый) готовившейся к выходу пятой книжки «Вестника Народной воли», календарь «Народной воли», третья и четвертая части второй книжки «Вестника», сочинение Герцена, брошюры Л. Тихомирова — «На родине», «Набат» и другие издания «Народной воли» — всего до 6000 экземпляров; кроме того был рассыпан текущий набор журналиста и разбросано по улицам Женевы около шести пудов шрифта.
