За полгода Печкин вырос и стал всеобщим любимцем. Он вместе со мной мотался по полигону, парку и на стрельбище. Даже в строй вместе со всеми по команде становился, а в танке занимал свое законное место на фуфайке рядом с нижним люком. Все, кто его видел, моментально влюблялись в этого непоседливого и умного пса. Комбат был не против наличия в нашем экипаже пса. Печкин его уважал и позволял ему себя выгуливать на поводке, чего не терпел от остальных. Дважды «летуны» пытались у нас переманить Печкина к себе, закармливали тушенкой и свежим мясом, но как настоящий танкист он всегда возвращался домой. Так что пришлось соседям с этим смириться и завести себе рыжего кота Ваську.
На Новый год для каждого бойца бригады привезли посылки с подарками от трудящихся Москвы. Аккуратно упакованные посылки украшала надпись: «С Новым годом. Дорогому защитнику Родины». Наш и Макарова экипажи послали получать посылки на весь списочный состав роты. Кто же знал, что их будет так много и они такие большие. Пришлось договариваться с водителями из автороты и перевозить посылки на грузовике. В каждой из них лежали теплая вещь (перчатки, носки, фуфайка и т. д.), бутылка красного вина, сыр, колбаса, конфеты, печенье, табак или папиросы, мыло, одеколон, бритвенный прибор, красочные открытки, экземпляр новогоднего номера фотогазеты «Фронтовая иллюстрация». Кроме самих подарков, в посылках были вложены конверты «Новогодний привет фронту» с письмами от рабочих, служащих, домохозяек. Тем же вечером мы все дружно писали ответ тем, кто собирал для нас подарки.
На этом подарки не закончились. В столовой нас ждал праздничный ужин. В знак новогоднего праздника каждому была вручена большая плитка шоколада, по несколько яблок и по стакану молока. Молоко – мечта солдата, за все военные годы мы его почти не видели. Шоколадку и одно яблоко я потом Марине, знакомой из зенитного полка авиабазы, на танцах в нашем клубе презентовал. Она была в восторге от такого подарка. К ним в часть подарки тоже привезли, но не такие вкусные.
Глава 19
На квартире Кобуловых
Машина за нами пришла в начале одиннадцатого. Дороги в городе были расчищены от снега, убрали и ряд баррикад, установленных еще осенью 1941 г., так что до Дома на Набережной
[101], где жили Кобуловы, добрались быстро.
Консьерж, проверив документы, объяснил, как найти 8-ю квартиру. Чего тут сложного, не знаю. Тем более что на каждом этаже располагалось всего по две квартиры.
Встречал нас сам хозяин как самых дорогих родственников и в то же время просто, по-семейному. Знакомство с семьей замнаркома прошло легко и непринужденно. И Анна Ивановна, и их дочь Света оказались доброжелательными и светлыми людьми. Они очень тепло и радушно приняли нас.
Таню как крупного специалиста женщины тут же припахали к сервировке стола, а мне Кобулич устроил экскурсию по квартире.
Что сказать о квартире? Хорошая такая. Большая. Может быть, чуть получше, чем у нас. Высокие, украшенные фресками потолки. Полы выстланы паркетом и коврами. Отдельная кухня, зал, кабинет, 3 спальни, 2 ванные комнаты, каждая с собственным окном, 2 балкона, широкие коридоры. Неплохо так.
Стол был накрыт в зале. Тут же стояла большая, пахучая ель, украшенная настоящими елочными игрушками. Но и тут без конфет и фруктов, завернутых в фольгу, не обошлось. Пока женщины накрывали на стол, мы в кабинете за просмотром коллекции «холодняка» и библиотеки пропустили по паре рюмочек коньяка.
Под настроение взял хозяйскую гитару. Как там было у Александра Благодатских:
Я гитару свою расчехлил,
Приобнял и по струнам прошелся.
Звон малиновый мягко поплыл,
Растворился и снова нашелся.
То заплачет гитара, то вновь
Разольется прохладою синей,
Где-то снова проснется Любовь,
И появится Витязь былинный!!
Семиструнная! Душу тревожь!
Сказка пусть продолжается вечно!
Увлекся. Спел пару романсов. Богдан Захарыч иногда подпевал. Вскоре к нашему импровизированному концерту присоединились женщины. Специально для них, подражая Петру Лещенко, спел «Ах, эти черные глаза…». В ответ Анна Ивановна с Таней и Светланой акапельно (когда только спелись!) исполнили романс «Не уходи, побудь со мною…», а потом пригласили нас к столу.
Хорошо посидели. По-доброму, почти по-родственному. Выпили, закусили, попели, потанцевали под патефон и радиолу, поиграли в фанты, почитали стихи. Я исполнил пару реприз из своего времени. На ура прошли рассказы Зощенко и о том, как мы сходили в цирк и что там видели. После чего решили, что обязательно сходим в цирк все вместе.
После полуночи достали подарки.
Захарыч подарил мне неплохую немецкую шпагу из своей коллекции. У Татьяны оказался крепдешиновый отрез на платье. Мы же подарили всем присутствующим по антикварной чайной паре саксонского фарфора и серебряной чайной ложечке.
Около трех ночи мы засобирались домой, но нас не отпустили, уговорив остаться до утра. Пока женщины занимались домашними делами и готовили ко сну, мы с Захаровичем засели в кабинете. Гитара снова оказалась в руках. Я наиграл несколько мелодий, потом исполнили на двоих пару песен. Снег в «темпе вальса» кружил за окном. Навеяло, и я спел «Вальс Диверсанта»:
Нам бывало несладко, Небо нам как палатка, Звезды – свечи, а чаща наш дом. Исходили немало Сотни верст без привала По тропинкам звериным Все пешком да пешком. По лесам без дороги В кровь истоптаны ноги, Перестали послушными быть. Есть объект, есть задача, Да и как же иначе, А дорогу обратно Нам придется забыть…
– Хорошая песня. Твоя?
– Угу, – только и мог сказать я. Не говорить же Захарычу правду. Я и так уже половину песен перетащил в эту реальность, так что одной больше, одной меньше – все равно.
– А ведь ты, Володя, неисправимый романтик и при этом неплохой командир!!! – сказал Кобулич.
– Согласись, Богдан Захарович, все мы такие, только жизнь нас заставляет быть жесткими и требовательными. Разве не так? – продолжая наигрывать на гитаре, спросил я.
– Так. Я вот всегда учиться хотел, не получилось. Только гимназию закончил. Больше не удалось. Грузчиком помогал отцу в мастерской. Вместе, чтобы прокормить семью, работали. Он у меня неплохим портным был. Да денег всегда не хватало. Ну а потом революция и Гражданская война, работа в органах. Какое уж тут повышение уровня образования.
– Прости, Богдан Захарович, должен усомниться в твоих словах. Никогда не поверю в это. Я же вижу, какой объем работы ты ведешь. Следствие и оперработа чего стоят. Да и на Кавказе очень многое на тебе висело, а это без специальных знаний и умений хорошо делать не получится.
– Увы, Володя. Против правды не пойдешь. Не хватает мне знаний. Тебе-то проще: и средняя школа, и полный курс военного училища, да и целый курс академии за спиной, а мне до всего приходилось доходить самому. Хорошо еще, что помощники помогают, а то со всеми делами и не управился бы. Тебе, Володя, надо продолжать учиться. Так что вернешься с операции – давай садись за книги и заканчивай академию.
