Потребность в рабочей силе для нужд обороны империи делает необходимым поставить на учет всех мужчин и женщин, которые еще не использованы или использованы не полностью для этих целей, и включить их в работу в соответствии с их способностями. Цель – освободить для фронта боеспособных мужчин».
Тотальная мобилизация распространилась на всех мужчин от 16 до 65 лет и на всех женщин от 17 до 45 лет. Была снята броня с большого количества лиц, занятых в промышленности, и они направлялись в вооруженные силы. Осуществлялась усиленная чистка тыловых учреждений армии с целью пополнения боевых частей.
Глава 26
Бои местного значения – день 2-й
Утром следующего дня на нас навалились итальянцы со своими венгерскими соседями. Хорошо так навалились – с трех сторон. С танками и артиллерией. Немцы после вчерашнего разгрома в атаку не ходили. Только для поддержки пришедших в себя венгров танки выделили. Да ведь и мы не лыком шиты. За прошедшие сутки успели закопаться в землю и опоясаться минными полями, да и с боеприпасами проблем не было. Спасибо венгры нас обеспечили. Спасибо им и за оставленное тяжелое вооружение, в т. ч. артиллерию и танки. Ими мы и отбились.
Трижды в этот день нас пытались раскусить. Дважды все висело на волоске – противник врывался на южные окраины Алексеевки и в Иловское. Но мы устояли, чем порушили все планы немецкого командования.
Многие теперь из атаковавших нас итальянцев и венгров не увидят свою родину. Сами виноваты. Мы же их не приглашали – сами добровольно приперлись.
Глядя через стереотрубу на заваленное трупами поле, вспомнилось давно читанное:
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца, —
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю – Россию, Расею —
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного…
Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю – и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах…
Получив свою порцию свинца и стали, итальянцы с венграми поуспокоились, закопались в снег и старались лишний раз не отсвечивать. Да и некогда им было нас атаковать – об отступлении нужно было думать, и чем быстрее, тем лучше.
Войска нашего Воронежского фронта на правом берегу Дона прорвали 1-ю линии обороны Южной группы войск противника и успешно продвигались общим направлением на Острогожск. Насколько я знаю из донесений разведки, линия обороны здесь представляет собой систему опорных пунктов, расположенных на высотах, в населенных пунктах и отдельных рощах. В каждом из них в зависимости от его размера и тактической значимости имелся гарнизон в составе взвода, роты или батальона. Местность в глубине обороны была пересечена оврагами, руслами малых рек, перелесками. Эти естественные препятствия были использованы немцами для укрепления обороны. Наиболее прочные опорные пункты ими оборудованы в селениях Сторожевое 1-е и Урыво-Покровское, а также в так называемой «Ореховой роще» на высоте 185. Расположенный на высоте 185 опорный пункт являлся ключевой позицией противника. Его захват облегчал прорыв всей обороны врага. Наши об этом прекрасно знают, а значит, предприняли все необходимые меры для того, чтобы его захватить. Во всяком случае, при обсуждении плана операции в штабе фронта говорилось о выделении инженерно-штурмовой бригады именно для этого.
От Воронежского фронта не отставали и войска Донского фронта. Они нанесли мощный удар из района Кантемировки по итальянскому Альпийскому корпусу и прорвали его оборону. Только вот на помощь союзникам явился 24-й танковый корпус вермахта
[141]. Рванули туда и другие мобильные резервы 6-й полевой армии, в том числе 26-я пехотная немецкая и 1-я танковая венгерская дивизии (те самые удары, которых я так боялся). На полях от Каменки до Россоши развернулось кровопролитное сражение.
Летчики, доставившие очередное пополнение, сообщали о больших потерях там наших танкистов. Но, по их словам, мы ломили немцев. Прорыв наших войск пусть и медленно, но расширялся. А кавалеристы, прорвавшись через линию фронта, вообще уже до Валуек дошли.
Ну да будем надеяться на то, что все пройдет как надо и у нас есть шанс дня через два-три встретить своих…
Глава 27
Бои в окружении
Из воспоминаний Галунова И. К. (альт. ист.)
…На роту у нас был один расчет станкового пулемета «Максим» и по расчету РПД на взвод. Автоматов не было, зато винтовки разные – трехлинейки и СВТ – самозарядки Токарева. По две гранаты выдали. Батальон поддерживала огнем артиллерийская батарея, но стреляла она редко, видать, снарядов негусто было.
На третий день ночью через позиции врага к нам парни со сбитого еще четыре дня назад планера прорвались. Их планер сел в тылу врага. Из двадцати человек к нам только восемь вернулись. Остальные при приземлении ранения получили и дальше двигаться не могли. Остались у планера прикрывать отход этих восьмерых.
За почти неделю мы немцев не видели. Итальянцы и венгры против нас были. В атаки они не ходили, старались обойти наши позиции степью и убежать подальше на запад. Так иногда какой сдуру пальнет в нашу сторону, и дальше идут. Мы им не отвечали. Патроны берегли. В те дни бои в основном шли в районе железной и автомобильных дорог.
К концу недели напротив нас появились немцы. Сначала они себя тоже не сильно активно вели. Так, постреливали иногда, с самолетов раза два бомбы бросали. Но понятно было, что они подтягивают силы для атаки. Они изредка закидывали нас минами. Тоже, видно, с боеприпасами тяжело было. Били из ротного миномета, и мины, издавая свист, хлопая, разрывались, то не долетая, то перелетая наши окопы. Как-то под этот свист и хлопки я задремал в ячейке. Разбудил меня удар воздушной волны. Мина попала в навес, раскидала все ветки и засыпала меня снежной и ледяной пылью. В ушах звон стоит, но ни одной царапины…
