– Как все же это могло произойти? – искренне удивился верховный главнокомандующий.
– Вследствие того, что, согласно инструкции, которая должна неукоснительно соблюдаться и сегодня, начальникам контрразведывательных отделений «…необходимо принимать все меры, чтобы секретные агенты ни в каком случае не обнаруживали бы своего участия в работе контрразведки и никоим образом не выяснили своей роли на предварительном следствии и суде…» – наизусть зачитал требуемый параграф Баташов, – в то время как возбуждение уголовных дел за шпионаж и ведение судебного разбирательства по этим делам без участия контрразведчиков и их агентов практически бессмысленно. Отчасти именно из-за этого большинство «шпионских» дел не доходило до суда, а запятнавших себя иностранных подданных просто высылали за пределы страны. Так, из 150 шпионов, выявленных контрразведкой Варшавского военного округа, осуждены были только 29…
– Не продолжайте больше, – грубо оборвал Баташова великий князь, – у меня от этой правовой казуистики просто голова идет кругом. Вы лучше представьте ваши предложения для внесения необходимых поправок в закон военного времени и передайте их генералу Данилову. Пусть он лично разбирается в этом сложном деле… А мы поговорим о делах насущных, – после небольшой паузы добродушно пророкотал своим довольно громким голосом великий князь. – Сегодня утром я еще раз проанализировал победную реляцию генерала Иванова, и знаете, что в ней удивило меня больше всего?
Баташов недоуменно взглянул на великого князя.
– Меня очень удивило огромное количество пленных, взятых нами в Галиции, большинство из которых сдались добровольно, бросая оружие еще во время сражения. Я знаю, что вы вплотную работали против австро-венгерской армии, так извольте мне объяснить этот феномен.
– Здесь нет ничего удивительного, – со знанием дела ответил Баташов, – причина зиждется в основе комплектования австро-венгерской армии, где большую часть составляют славяне, австрийцев же там меньше трети, и в большинстве своем это офицеры, солдаты-славяне, которых в армии больше половины, подчиняются из-под палки. И как только появляется хоть малейшая возможность сложить оружие, они этим непременно пользуются, сотнями, тысячами сдаваясь в плен…
– Да, это ближе к истине, – согласился великий князь, – генерал Иванов в своей реляции тоже обратил внимание на то, что в полосе наступления его армий сдавались в плен в основном нижние чины, офицеров среди них почти не было.
Подойдя к карте, великий князь указал рукой вглубь германской территории и, победоносно взглянув на Баташова, высокопарно заявил:
– Следующий год будет для нас периодом победоносного шествия действующей армии вглубь территории противника. Вот здесь и здесь мы расчленим группировки врага и выйдем к Вене и Берлину. Тем самым заставим Германию и Австро-Венгрию капитулировать…
– Но по данным разведки, немцы накапливают свои силы в Восточной Пруссии, чтобы выбить наши войска со своей территории…
– Им это не удастся, – оборвал размышления генерала великий князь и, высокомерно взглянув на него, сухо добавил: – Я не потерплю пораженческих настроений в войсках.
Выразив на своем холеном лице искреннее недовольство, Николай Николаевич повернулся к генералу спиной, сосредоточив все внимание на карте.
Баташов промолчал. Он прекрасно понимал, что стратегический план военной кампании 1915 года, только что в общих чертах озвученный главнокомандующим, далек от совершенства и не учитывает всех тех сюрпризов, которые германские и австро-венгерские армии готовят, соблюдая высочайшую секретность. Конечно, Баташову было больше по душе предложение, подготовленное Генеральным штабом и одобренное государем императором. Этот стратегический план предполагал нанести в 1915 году решающий удар по Австро-Венгрии и Турции, проведя одновременно десантную морскую операцию с целью захвата черноморских проливов. Захватив проливы Босфор и Дарданеллы, Россия тем самым приобретала неограниченную власть не только над Востоком, но и над Европой. Неужели великий князь не знал об этом, отклонив предложение Генерального штаба?
Баташову хотелось спросить об этом верховного главнокомандующего, но, помня о его вздорном характере, решил не «будить спящую собаку», тем более что изменить что-то в планах действующей армии уже было невозможно. Полным ходом шла передислокация войск, которые готовились к очередному наступлению в Восточной Пруссии.
Великий князь, закончив изучать карту, с озабоченным видом повернулся к Баташову:
– А что вы можете предложить из опыта вашей довольно плодотворной деятельности в Варшавском военном округе здесь, в Восточной Пруссии? – спросил неожиданно верховный главнокомандующий, явно намереваясь застать генерала врасплох.
– Прежде чем представить свои соображения, я бы хотел проинформировать вас о настоящем и будущем агентурной деятельности противника, – убежденно ответил Баташов, чем вызвал у великого князя искреннее удивление. – В настоящее время разведшколы противника, расположенные в Вене, Кракове и Кошице, форсированно готовят для засылки на нашу территорию профессиональных шпионов, по имеющимся у меня данным, общей численностью до ста человек. Кроме этого, к засылке в прифронтовую полосу немцы и австрийцы готовят агентов и из числа наших солдат и офицеров, попавших в плен и ими завербованных. Но как показывает практика, попадая на нашу территорию, они тотчас идут с повинной в контрразведку. Таких может набраться по всему фронту до тысячи человек.
– Вы считаете, что все из плененных противником солдат и офицеров явятся в контрразведку?
– Думаю, не все, но большинство, – твердо сказал Баташов.
– А как же выявить из их числа тайных вражеских агентов? – с нескрываемым любопытством спросил великий князь. – Ведь насколько мне известно, из плена самостоятельно возвращаются самыми различными способами тысячи офицеров и нижних чинов.
– Существует уже давно отработанная система фильтрации, – уверенно начал объяснять Баташов, – но я не хочу отвлекать ваше время на подробности, скажу лишь главное. Для того чтобы фильтрационные пункты могли постоянно и плодотворно работать, нужны специально подготовленные люди из числа офицеров армии, жандармского корпуса, а также Отдельного корпуса пограничной стражи. Самый сложный вопрос – привлечь к работе в контрразведке армейских офицеров. Вы же знаете, что менталитет кадрового офицерства изначально негативен по отношению к любому виду оперативного розыска, и особенно в своей среде. Все это и сейчас затрудняет выявление завербованных иностранными спецслужбами офицеров в нашей армии.
Слушая генерала, великий князь присел за стол и, обхватив свою огромную голову руками, задумался.
– Чем я еще могу вам помочь? – высокомерным голосом промолвил он, окинув генерала вызывающим, полупрезрительным взглядом и в то же время прикрывая рот от зевка.
– Для плодотворной деятельности военной контрразведки, – продолжал генерал ровным голосом, с трудом сдержав себя от выпада в сторону высокомерного и довольно равнодушного взгляда великого князя, – насущно необходима разработка и утверждение ряда наиважнейших документов. Прежде всего таких, как «Наставление по контрразведке в военное время» и «Инструкция наблюдательному агенту по контрразведке». При наличии таковых КРО будут повсеместно узаконены и уже начнут работать в правовом поле.
