Однажды после обеда, когда сестры, выбрав свободную минутку, занялись рукоделием, в комнату вбежала запыхавшаяся Светланка.
– Радость-то какая, сестрицы, – с ходу объявила она, – сестра Лариса выдержала испытательный срок и с сегодняшнего дня стала полноправным членом общины.
– Откуда такая неожиданная весть? – с сомнением глядя на раскрасневшуюся от быстрого бега и нескрываемой радости вестницу, спросила Марфа.
– В приемном покое вывешено распоряжение мадам начальницы Зиминой о занесении сестры Лыковой в список общины, – высоким, светлым голоском провозгласила светловолосая Светланка и, подскочив в Ларе, неожиданно бросилась ей на шею.
– Да отчепитесь вы от сестры Лары, – недовольно пробурчала Марфа, – дайте и нам поздравить. – И она, сотворив на своем обычно недовольном личике подобие улыбки, степенно подошла к Ларе и, поцеловав ее, как маленькую, в лобик, назидательно произнесла: – Теперь, вам вместе со мной придется учиться медицинской науке. Так что не подведите, сестрица.
От всего услышанного у Лары в горле словно образовался комок, мешавший ей говорить, и она лишь со слезами радости на глазах, принимая поздравления, искренне всем улыбалась.
– Вот и вы, несмотря ни на какие трудности и лишения, добились своего. Но это лишь первый шаг на пути к вашей мечте, – сказала сестра Полина, обнимая и целуя свою любимицу, – теперь многое будет зависеть от вашего усердия и усидчивости в изучении нелегкой науки врачевания. Я думаю, что вы с этой задачей справитесь быстрее, чем некоторые наши сестры…
– Сестра Полина, ну сколько вам говорить, что не даются мне науки, – вспыхнула как маков цвет Марфушка, – такая уж у меня судьбинушка.
На следующий день, когда по коридору разнесся голос дежурной, призывающей сестер в аудиторию, вместе с Марфой направилась и Лара.
Со страхом и любопытством зашла она в просторный светлый покой со столами и скамейками, с аспидно-черной доской, мольбертом в углу и с кафедрой для лектора посредине. Все это Ларе сразу же напомнило класс в Смольном институте благородных девиц. Казалось, что сейчас раскроется дверь и в комнату войдет madame и своим тихим, но твердым голосом объявит:
– Mesdemoiselles, сегодня мы будем изучать основы гигиены…
– Сестрицы! Сегодня мы будем изучать анатомию, – неожиданно прервал мысли Лары грубый мужской голос, раздавшийся от самой двери. И в аудиторию не вошел, а словно влетел худенький пожилой доктор с широкими залысинами на голове, с тонкими усами и обязательной для лекарей бородкой клинышком.
– Нуте-с, – многозначительно промолвил он, окинув проницательным взглядом аудиторию, в которой находились все претендующие на диплом сестры милосердия, девушки и женщины, празднично одетые в новенькие ситцевые платья и полосатые синие передники, черные косынки, – нашего полку прибыло! – обрадовался он, заметив новое лицо. – Назовите свое имя, голубушка, – по-отечески ласково взглянув на Лару, спросил он.
– Сестра Лариса, – испуганно промолвила девушка, вставая.
– Меня можете величать Петром Модестовичем, – сказал благожелательно доктор, – я искренне рад с вами познакомиться.
Лара по привычке присела в книксене.
– Вот с вас, сестра, и начнем, – промолвил явно удивленный не свойственным для лазарета приветствием барышни доктор, – судя по всему, вы должны быть знакомы не только со светским этикетом, но и с основами анатомии.
– Да, – твердо сказала Лара, – в институте для всех желающих существовал кабинет, в котором дополнительно изучался курс анатомии, гигиены и первой помощи…
– О-о, – воскликнул Петр Модестович, – да вы совсем у нас ученая барышня. Вас, пожалуй, и проэкзаменовать можно. Только не обессудьте, если я буду задавать самые каверзные вопросы.
Марфуша, услышав слова доктора и беспокойно глядя на Лару, прошептала:
– Не соглашайтесь. Ни в коем случае не соглашайтесь. Он такой у нас злюка!
– Я согласна. Экзаменуйте! – решительно заявила Лара.
– Ну, держитесь, сестрица, – усмехнулся доктор, – подойдите-ка сюда.
Лара, не чуя под собой ног, приблизилась к кафедре.
– Вот вам анатомический атлас. Расскажите, что вы знаете о суставах, сухожилиях и мышцах?
Лара, краснея от волнения, тихим, но внятным голосом рассказала обо всем, что знала.
– Хорошо! – удовлетворенно сказал Петр Модестович. – А как предотвратить инфекционные заболевания, знаете?
Лара уже более спокойно, подробно рассказала о мерах по обеспечению мер гигиены в местах заражения оспой и холерой.
– Все, достаточно, сестрица, и этот вопрос вы знаете прилично, – почему-то недовольным голосом произнес доктор, – а повязку раненному в голову построить сможете?
– Смогу, – уверенно произнесла Лара, – только как мне это осуществить?
– Можно я помогу? – неожиданно предложила свои услуги Марфа.
– Прошу, сестрица, – удивленно произнес врач,
Лара, взяв со стоящего рядом с кафедрой стола бинт, приблизилась к сестре Марфе.
– Вы сначала оторвите кусок бинта для крепления повязки, – шепнула Марфуша, заметив, что Лара, подойдя к ней, нерешительно остановилась, – смелее, – подбодрила ее, сестра.
Лара, не обращая внимания на подсказки, уверенно занялась знакомым ей по практическим занятиям в институте делом. Только время от времени посматривала на доктора и, замечая лишь его благожелательную улыбку, быстро закончила работу.
– Вот, – облегченно вздохнула она.
– Прелестно! Прелестно, – чуть ли не захлопал в ладоши Петр Модестович, – вот так, сестрицы, надо готовиться к сложной и очень необходимой профессии сестры милосердия, – назидательно промолвил он. – Так какого лешего вы здесь делаете? – Неожиданно голос доктора стал строже. – Ваше место в перевязочной, операционной, в санитарном поезде, наконец. Ведь в военных лазаретах так не хватает квалифицированных сестер милосердия. А вы, мне говорили, еще недавно полы драили да горшки выносили. Это же никуда не годится, – понемногу затихая, промолвил он, – такую подготовленную сестру в черном теле держать. Обязательно выскажу свое возмущение сестре-начальнице…
– Прошу вас, не надо, – воскликнула Лара, – это я во всем виновата. Раиса Захаровна должна была проверить меня, прежде чем допускать в общину, – высказалась она в защиту Зиминой.
– Ну что же, я со своей стороны могу сказать только одно, вы достойны диплома сестры милосердия, а дальше распоряжайтесь собой, как душа пожелает, – с явным неудовольствием в голосе сказал Петр Модестович, – да скажите Раисе Захаровне, чтобы она вас на лекции по глазным болезням, зубным и массажу, если надо, посылала, а меня от себя избавьте. Прошу на выход-с.
После этих обидных для нее слов доктора Лара в смятении выбежала из аудитории и бросилась в свою комнату, чтобы поделиться с сестрицами своей неожиданной радостью, омраченной лишь непонятным недовольством доктора. Когда она рассказала о его странном поведении в классе, сестра Полина, осенив девушку по-матерински доброй улыбкой, промолвила:
