Трижды поцеловав мокрое от слез лицо своей любимицы, сестра Полина сняла со своей груди образок Божьей Матери и повесила Ларе на грудь.
– Пусть Царица Небесная хранит вас!
– Прощайте, сестра Лариса, не поминайте лихом, – виноватым голосом промолвила сестра Марфа и, передав тяжелый саквояж шоферу, громко чмокнула Лару в щеку.
Светланка молча уткнулась в грудь Лары и громко-громко зарыдала.
– Успокойтесь, голубушка! – увещевала ее Лара, но сестра-девочка заливалась еще горше. Только вмешательство сестры Полины, которая чуть ли не силой оторвала Светлану от Лары, позволило девушке попрощаться с остальными сестрами.
Военно-санитарный поезд № 163, оборудованный на средства общедворянской организации помощи больным и раненым воинам, носящий имя великой княгини Ольги Александровны, отправлялся с Киевского вокзала. Провожающих было немного, в основном это были представители великокняжеской семьи, а также родители и друзья петроградских сестер милосердия, изъявивших желание потрудиться на благо Отечества.
Великую княгиню, одетую в просторное серое платье с синим передником, с повязанной на голове снежно-белой косынкой с красным крестом, провожал муж, принц Петр Ольденбургский, его адъютант, а также сестра, великая княгиня Ксения Александровна, и, к удивлению Лары, Анна Вырубова собственной персоной.
Подойдя к великим княгиням, Лара присела перед царственными дамами в глубоком реверансе.
– Знакомьтесь, господа, с моей помощницей, Ларисой Владиславовной Лыковой, – просто, по-деловому произнесла великая княгиня, пожимая руку Лары, так же просто и без излишних экивоков поздоровались с ней за руку Ксения Александровна и Анна Вырубова. Принц Ольденбургский нежно поцеловал девушке ручку. Так же поприветствовал Лару и адъютант принца, высокий чернявый красавец-кавалерист.
– Ротмистр Куликовский, – представился он, по-гусарски лихо щелкнув каблуками, так что шпоры тут же отозвались сладкозвучным малиновым звоном. Нежно коснувшись губами пропахшей лазаретом перчатки Лары, он почему-то виновато взглянул на Ольгу Александровну, словно прося у нее извинения за столь галантное приветствие этой малознакомой ему молодой особы.
Великая княгиня шутливо нахмурила свои тонкие брови и, улыбнувшись, промолвила:
– Господа офицеры, так вы испортите всех моих помощниц, которые надолго оставляют все эти великосветские привычки за порогом санитарного вагона.
– Господа, да это же лучшая воспитанница Смольного института благородных девиц, пожалованная императрицей Александрой Федоровной фрейлинским шифром, – вдруг всплеснула руками Вырубова, – правда, в этой несколько повзрослевшей девушке сегодня трудно узнать ту нежно-белую барышню, которая в свое время дала смелую отповедь зазнавшимся столбовым дворянкам за столом государыни императрицы в Александровском дворце.
Услышав это, великие княгини с удивлением воззрились на Лару, а принц неожиданно произнес:
– Неужели в нашем великосветском обществе еще встречаются «Руанские девы», открыто выражающие свое личное мнение? Я бы лично не посмел высказать свое мнение в присутствии императрицы. А вдруг оно ей не понравится.
– Вот поэтому мы с Ларисой Владиславовной отправляемся в прифронтовую полосу, а вы остаетесь здесь! – съязвила Ольга Александровна.
– Но вы же согласились тогда быть помощницей самой государыни, – удивленно произнесла Вырубова, обращаясь к Ларе.
– Вы правы, мадам, но я объяснила императрице, что во что бы то ни стало хочу попасть на фронт, и, она выслушав все мои доводы, порекомендовала поступить в Марфо-Мариинскую общину сестер милосердия и даже предлагала написать сестре-начальнице. Но я решила все осуществить самостоятельно. Поэтому мое обучение сестринскому делу несколько затянулось. Но я благодарна Богу за то, что встретила на своем пути Ольгу Александровну, которая доверила мне милость быть там, где я всего нужнее.
– Что же такое могло побудить вас отказаться от высочайшей милости нашей горячо любимой Алекс? Небось кто-то из офицеров уже успел вскружить вам, голубушка, голову, – уверенно промолвила Ксения Александровна, загадочно посмотрев сначала на зардевшуюся Лару, а затем на явно смутившуюся сестру.
– Все, господа! – сказала как отрезала великая княгиня Ольга Александровна. – Через пять минут поезд отходит. Пора прощаться.
Лара, торопливо попрощавшись с Анной Вырубовой и своими новыми знакомыми, быстро вскочила в вагон и, забившись в первое же пустое купе, нервно расплакалась. Уж очень впечатлительным, длинным и непредсказуемым оказался для нее сегодняшний прощальный день.
Вскоре санитарный поезд имени великой княгини Ольги Александровны уже мчался сквозь октябрьскую ночь и ливень вперед на юг, на Киев. В жарко натопленном пассажирском вагоне второго класса, предназначенном для младшего персонала санитарного поезда, было тесно и шумно. Сестры милосердия, санитарки и другие специалисты, набранные в Петрограде и его пригородах, знакомились и тут же возбужденно делились своими первыми впечатлениями о новом, прекрасно оборудованном военно-санитарном поезде.
Лара, выполняя свои новые обязанности, ходила из купе в купе и проверяла наличие своих подопечных по списку.
В вагоне оказались все, кроме одной девушки, записанной в штатной книге санитаркой.
– Кто знает, где находится Марфа Волобуева? – задавала она один и тот же вопрос во всех купе, но ясного ответа так и не получила. Кто-то видел незнакомую девушку при посадке, кто-то в вагоне. Так ничего и не выяснив, Лара направилась в вагон первого класса, где квартировали врачи, хирурги и великая княгиня Ольга Александровна.
– Ваше высочество, я никак не могу найти одну санитарку, – растерянно обратилась Лара к великой княгине, – ее нет почему-то в вагоне.
– Лариса Владиславовна, – недовольно сморщила носик Ольга Александровна, – прошу впредь называть меня сестрой Ольгой и никак иначе. Договорились?
– Хорошо, сестра Ольга! Но что мне делать с пропащей санитаркой, я просто ума не приложу.
– А вы спросите у начальника поезда. Может быть, он в курсе, – посоветовала великая княгиня, – а когда разберетесь, заходите ко мне, поболтаем, а то одной здесь довольно скучновато.
– Я скоренько, – обрадованно воскликнула Лара и, сделав уважительный книксен, проследовала к следующему купе, которое занимал начальник поезда, капитан медицинской службы Юрий Мефодьевич Лозовский.
Среднего роста, уже немолодой толстячок-доктор с первых минут знакомства понравился младшему медицинскому персоналу и Ларе в том числе прежде всего своим благодушным и неунывающим нравом.
При знакомстве с ней он удивленно заметил:
– Я так много наслышан о вас от Ольги Александровны, что был готов увидеть этакую чудодейственную и строгую матрону лет под сорок. Но, к вящей своей радости, лицезрею юную красавицу, способную лечить все болезни лишь одним своим взглядом. – Заметив смущение на лице девушки, он добавил: – Это очень хорошо, когда сестра милосердия и сметлива, и скромна, и красотой не обделена…
