Ознакомившись с содержанием доклада, генерал удовлетворенно заметил:
– Первоклассная информация. Он даром время не теряет. Будет возможность, передайте ему от меня большой привет.
– Обязательно, Константин Павлович, передам, – пообещал Баташов, пряча документ во внутренний карман кителя.
ГЛАВА II Берлин – Вена. Май 1913 г
1
В мае 1913 года берлинский «Черный кабинет»
[3], осуществляя перлюстрацию почты, обнаружил конверт, адресованный «до востребования» на венский главпочтамт некоему Никону Ницетасу, с тремя тысячами рублей, явно указывавший на крупное шпионское дело. Узнав об этом, шеф германской разведки, майор Вальтер Николаи, средних лет, уже полнеющий мужчина с худым, невыразительным лицом, острым, пронизывающим взглядом и слегка приплюснутым носом, сначала обрадовался этому. Но затем, после недолгого раздумья, ничем не заменимый опыт разведчика-профессионала подсказал ему: «Не спеши». Прежде всего он решил уведомить о находке своего австрийского коллегу, полковника Урбанского, с которым по долгу службы обязан был обмениваться разведывательной информацией. Так уж повелось, что каждый из разведчиков старался больше получить от союзника, чем отдать. Поэтому его звонок в Вену с информацией о найденном подозрительном конверте вызвал у начальника Эвиденцбюро
[4] не только удивление, но и искренний восторг.
– Я уверен, что эта информация послужит дальнейшему укреплению нашей дружбы и сотрудничества, – заявил полковник.
Прекрасно понимая, что найти и даже схватить получателя такого письма в принципе возможно, а вот привлечь к ответственности – едва ли, Николаи, передав злополучный конверт полковнику Урбанскому, тем самым возложил на него всю меру ответственности за это довольно туманное дело. Сам же мудро предпочел роль активного наблюдателя.
На конверте, который Николаи вручил австрийскому полковнику, ровным, каллиграфическим почерком было написано:
«Господину Никону Ницетасу.
Австрия, г. Вена.
Главный почтамт, до востребования.
9 мая 1913 года».
– Кроме этого конверта, у нас нет никаких данных относительно личности адресата, – сказал он, – я предполагаю, что этот некто может жить в Вене или за ее пределами и лишь иногда приезжает в столицу…
– У нас тоже пока ничего не удалось выяснить, – озабоченно промолвил Урбанский, – предварительный опрос сотрудников на почте не дал никаких результатов. Там не помнили, поступали ли раньше письма по этому адресу. Остается лишь надеяться, что адресат или сам лично явится когда-нибудь за письмом, или пришлет другое лицо, – заключил он и, внимательнее присмотревшись к конверту, добавил: – Слишком заметно, что конверт кто-то вскрывал.
– Вы правы, наши сотрудники еще не научились как следует обращаться с такими документами. Никто не мог и предположить, что там окажутся большие деньги, – сконфуженно промолвил Николаи, но тут же, вызывающе взглянув на Урбанского, добавил: – Скажите спасибо, что вовремя предупредили вас о предателе, который окопался в Вене или где-то рядом. Надо признать, что не мелкая сошка за этим стоит, а дичь крупная, разовый гонорар которой равняется, наверное, вашему годовому окладу, господин полковник. А наше упущение с конвертом можно быстро исправить.
– По прибытии письма в Вену мы уж не упустим предателя, – возбужденно воскликнул полковник, напружинившись, словно охотник, почуявший долгожданную добычу, – будем денно и нощно наблюдать за почтовым окошком.
«Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», – хотел осадить австрийского коллегу Николаи, но раздумал.
– А что вы планируете предпринять потом, после того как получатель письма будет схвачен? – спросил неожиданно он. – Допустим, что вы хватаете на почте человека, получившего в конверте кучу рублей, но в чем же вы сможете его обвинить? Он вам тут же расскажет замечательную историю о том, как ехал несколько месяцев или недель назад на поезде, там ему попался странный спутник – пьяный русский купец. Этот пьяница, допустим, по имени то ли Иванов, то ли Рабинович, то ли как-то еще, приставал, предлагая сыграть в карты; пришлось согласиться во избежание худшего скандала, да и пьяница был чем-то симпатичен. Русский затем проиграл кучу денег – и расплатиться нужной суммой не смог. Однако клятвенно обещал прислать весь проигранный долг. Рассказчик в это не очень-то и поверил, но и не собирался требовать не совсем честный выигрыш – с учетом сильного опьянения проигравшего. Пришлось, однако, дать ему адрес – тут же придуманный, чтобы тот мог выслать карточный долг по почте. И надо же – прислал-таки, сукин сын! Адресат может дать объяснение и тому, почему он не приходил получать письмо раньше: не очень-то и верил в возможность присылки обещанных денег! И что вы будете делать с таким рассказчиком, ведь при избранной легенде он полностью неуязвим?
– Что же делать? – озабоченно спросил австрийский полковник.
– Сфабрикуйте письмо-ловушку, чтобы никакой шпион не смог отвертеться от сотрудничества с иностранной разведкой, а мы организуем его прохождение через все германские почтовые инстанции так, чтобы комар носа не подточил, – ввернул Николаи русскую поговорку, но, заметив недоуменный взгляд коллеги, объяснять, что это такое, не стал.
– Я буду рад, если вы будете подробно информировать меня о ходе операции. Кстати, вы не придумали еще название?
– Мы назовем эту операцию «Аноним».
Через несколько дней Николаи получил по почте пакет из Вены, в котором был новенький конверт с уже известным адресом:
«Господину Никону Ницетасу.
Австрия, г. Вена.
Главный почтамт, до востребования.
9 мая 1913 года».
На вложенном в конверт листе бумаги было отпечатано по-немецки на пишущей машинке:
«Глубокоуважаемый г. Ницетас.
Конечно, Вы уже получили мое письмо от 7 с/мая, в котором я извиняюсь за задержку в высылке. К сожалению, я не мог выслать Вам денег раньше. Ныне имею честь, уважаемый г. Ницетас, препроводить Вам при сем 7000 крон, которые я рискую послать вот в этом простом письме. Что касается Ваших предложений, то все они приемлемы.
Уважающий Вас И. Дитрих.
P. S. Еще раз прошу Вас писать по следующему адресу: Христиания (Норвегия), Розенборггате, № 1, Элизе Кьерили».
Зачем австрийцам в письме-приманке понадобился еще и норвежский адрес, Николаи уточнять не стал, а, проинструктировав сотрудника, отправил его в Берлинское почтовое ведомство.
Через неделю раздался звонок из Вены:
– Господин майор, – радостно сообщил полковник Урбанский, – письмо находится на почте, организовано круглосуточное наблюдение…
