Аристарх, придерживая коня, выехал на середину строя.
– Смирно! Глаза направо! – скомандовал унтер-офицер.
– Здорово, братцы, – срывающимся от волнения голосом произнес корнет.
– Здравия желаем, ваше благородие, – раздался дружный ответ.
– Всем спешиться. Отдать коней коноводам, – приказал он и, проследив за тем, как четко и слаженно гусары исполнили команду, удовлетворенно подумал: «С такими орлами можно воевать!»
– Командуй, – уже более уверенно обратился он к вахмистру, – будем отрабатывать приемы владения шашкой.
Прозвучала команда:
– Шашки к бою! Защищай правую щеку, налево коли, вниз направо руби!
Конники быстро рассыпались по полю на безопасное друг от друга расстояние и, вынув из ножен грозное кавалерийское оружие, начали легко и умело вертеть им, словно перышком. Слышался только свист шашек в воздухе да усердное сопение старающихся вовсю гусар.
«Ну, чему мне их тут учить? – подумал корнет. – Дал бы бог самому так владеть оружием». Он уже хотел было поблагодарить солдат за выучку и усердие, но не успел.
– Не очень чисто выходит, – сказал, обращаясь к Баташову, вахмистр, – во втором взводе совсем плохо делают.
Аристарху нечего было сказать на это, потому что гусары делали выпады, кололи и рубили, наверное, не хуже его самого.
Предоставив унтер-офицеру всю полноту власти, Аристарх направил своего коня в тень небольшой березовой рощицы, примыкавшей к правому флангу учебного поля. Оттуда все упражнения кавалеристов были видны как на ладони.
Понаблюдав с полчаса за ловкими и точными движениями гусар, то отражающих атаки, то наступающих на учебного врага в пешем строю, Аристарх с удивлением отметил про себя, что выучка солдат и унтер-офицеров была в шестом эскадроне на высоте.
«А что тут удивляться, – подумал он, – ведь недаром же полк на учениях в Красном Селе получил от великого князя Николая Николаевича самую высокую похвалу».
– Вахмистр, ко мне, – крикнул Аристарх, решив дать солдатам время на отдых.
– Господин корнет, вахмистр Загороднев по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал хриплым голосом подбежавший унтер-офицер.
– Как тебя звать-величать, любезный?
– Ефимом, ваше благородие.
– А по батюшке?
– По батюшке Иванович я.
– Жарко, небось, Ефим Иванович? – спросил Аристарх, видя, что на лбу вахмистра выступили капельки пота.
– Да ничего, вашбродь, мы люди привычные.
– Может быть, объявите перерыв, – предложил неуверенно Аристарх, – в четверть часа?
– А что не объявить, – согласился унтер-офицер, – объявим.
– Шашки в ножны! Строиться в пешем порядке.
Только после того, как все гусары заняли свои места в строю, вахмистр скомандовал:
– Р-р-равняйсь! Смирно! Вольно, разойтись.
«Какой здесь все-таки замечательный уставной порядок во всем, – продолжал удивляться корнет, – даже у нас в училище среди юнкеров такого послушания и исполнительности не было…»
– Ваше благородие, – неожиданно оторвал Аристарха от радужных мыслей чей-то настойчивый голос, – младший унтер-офицер Кузьмин, разрешите обратиться?
Обернувшись, он увидел знакомого гусара, который недавно в Красном Селе передал ему приказ полковника немедля явиться в полк.
– А-а, это ты, Кузьмин, – обрадовался он знакомому лицу, – слушаю тебя.
– Когда ваш батюшка спас меня от неминуемой смерти в Памирах, я перед Богом и людьми поклялся отплатить своей верной ему службой, – торопливо, словно боясь забыть вызубренный накануне урок, проговорил он, – но до сих пор так и не смог этот данный себе зарок выполнить. Потому что его высокоблагородие вскоре выехал в Петербург и больше в наши края не наведывался…
– Так чего же ты, братец, хочешь? – спросил удивленный корнет.
– Раз мне не удалось послужить вашему батюшке, так позвольте, ваше благородие, послужить вам. На войне у офицера нет лучшего слуги, чем верный по гроб жизни гусар, – мудро закончил он свою искреннюю просьбу.
– Я слышал о твоем счастливом спасении от отца, и это очень похвально, что командира своего ты до сих пор не забываешь, – сказал задумчиво Аристарх, – откровенно говоря, я был бы только рад тому, что такой умудренный опытом солдат, как ты, всегда был при мне. Но что скажет на это ротмистр, ведь ты, наверное, исполняешь обязанности командира отделения?
– Так точно, ваше благородие, – согласился младший унтер-офицер, – но я уже подготовил себе замену.
– Это хорошо, – удовлетворенно промолвил Аристарх, – пригласи-ка ко мне вахмистра, – добавил он, намереваясь решить вопрос, не откладывая его в долгий ящик.
– Слушаю, ваше благородие, – доложил унтер-офицер, – прикажете закончить перерыв? – спросил он.
– Пусть еще отдохнут немного, – ответил корнет, – но я не за этим тебя позвал. Что ты можешь сказать об отделении Кузьмина?
Вахмистр вопросительно взглянул на младшего унтер-офицера, стоящего рядом, и, пожав своими широченными плечами, ответил:
– А что сказать, ваше благородие? По моей мерке, хорошее отделение. Вот и командир наш, ротмистр Лермонтов, после учений в Красном Селе всему отделению благодарность объявил, а Кузьмина золотым презентовал. Только вот что я вам, ваше благородие, хочу сказать: нелегко ему теперича своими гусарами верховодить. Ведь не молод ужо. Он и сам это понимает, – сочувственно взглянул он на вытянувшегося в струнку младшего унтер-офицера, – замену себе отличную подготовил, ефрейтора Собакина. Тот и сам гусар отменный, и отделением командует с умом.
– Закончить отдых, – приказал корнет, – вахмистр, командуйте. Я хочу посмотреть, как ефрейтор Собакин справится с отделением.
Через несколько минут Аристарх воочию убедился в справедливости слов вахмистра. Под руководством ефрейтора отделение Кузьмина все упражнения проделывало отменно, даже с какой-то лихостью.
Аристарх так увлекся изучением гусар, что не сразу заметил скачущего в сторону учебного поля всадника. Только внимательно присмотревшись, он узнал в нем ротмистра Лермонтова. Корнет дал своему коню шенкелей и, выскочив на поле, скомандовал:
– Шашки в ножны! К своим коням! Строиться!
Гусары все так же четко и слаженно выполнили его команду и вскоре замерли в конном строю.
– Смирно! Глаза направо! – скомандовал корнет.
– Здорово, братцы-ы-ы! – зычным, протяжным голосом приветствовал своих гусар ротмистр.
– Здравия желаем, ваше благородие! – раздался громогласный, дружный ответ.
– Молодцы, гусары! – похвалил командир.
– Рады стараться, ваше благородие! – громко и четко прозвучало в ответ.
