Я велел седлать моего коня и еще одного, для «Якуна» – это здешнее имя ближе всего к Якову, – а Мал поднялся, и твердо заявил:
– Князь велел охранять тебя, командир. Одного ночью не отпустим!
Я усмехнулся:
– А убежища волхвов не испугаешься?
– Никак нет!
– Возьми тогда троих-четверых, толпа нам ни к чему.
– Есть!
И отрок побежал исполнять приказ командира.
– Экий он у тебя… строевой, – подивился Амосов.
– А то!
Совсем уже стемнело, когда мы покинули Городище. Мал вел за собой Воиста и Линду.
Господи! Никогда в жизни у меня не было так легко на душе! Нашлись мои «друзяки»! Значит, что? Значит, все будет хорошо и даже лучше!
Воист с Линду скакали впереди, разгоняя мрак светом факелов. Мал расспросил меня, куда именно ехать, и я ему объяснил про поляну с идолом.
Отрок заметно струхнул. Сказал, что место то запретное, там когда-то поклонялись хитроумному богу Локи, гораздому на обман и подставы. Жрецы Перуна трижды обошли ту поляну с такими же вот факелами, только запаленными от негасимого огня, что горит вокруг святилища в Перыни. Запечатали, короче, «место силы».
Я успокоил Мала, убедив его, что никакому Локи не намерен приносить жертву, и тот послал Воиста с Линду первыми.
Так мы и добрались до места – с почетным эскортом.
Пусто было на поляне, темно и тихо.
Я и до этого все порывался спросить Яшку, как же мы попадем отсюда туда, но он первым начал:
– Сколько на твоих?
Я глянул на часы.
– Без пяти девять. Без шести.
– Скоро уже… – Амосов вздохнул. – Как вспомню, даже смешно делается. Чего мы только не пробовали… И так МВ развернем, и так! В конце концов вернули ее домой, в Новгород, а «эмвэшка» ни в какую! Потом уже, когда разобрались и проход открылся, догадались, как перемещать точку выхода. Так что не удивляйся – вернемся мы с той самой поляны, но не на дачу, а домой к тебе!
– Молодцы! – улыбнулся я, пародируя давнишнего генерала. – Хвалю!
И вот ровно в девять темноту прорисовала бледно-фиолетовая линия, очертившая квадрат. Она словно вырезала кусок тьмы, и яркий электрический свет хлынул из будущего.
– Не бойтесь! – сказал я отрокам. – Это мой дом. Заходите!
Мал храбро шагнул первым – не удивлюсь, если с закрытыми глазами. Я вошел следом, Линду и Воист за мной, а Яков топал замыкающим.
Если товарищи посторонние думают, что зря я с собой отроков приволок, то они ошибаются. С проектом «Русь», который мы затеяли, вчетвером не справиться. Нам обязательно потребуются помощники, товарищи, посвященные в нашу тайну хотя бы отчасти.
Нельзя же убеждать человека в своей правоте, восклицая: «Верь мне!», и в то же время что-то важное скрывать от него.
Конечно же, я не собирался разъяснять отрокам основы физики времени – хотя бы потому, что такой науки еще не существует. И почему, на каких принципах работает МВ, тоже никто не знает.
Да и зачем все расписывать? Сказано же – «это мой дом». Ну и хватит с них…
В тайной комнате «друзяки» навели порядок, натащили каких-то приборов, на стеллаже мерцали экраны мониторов, плясали синусоиды на маленьких дисплеях.
– Игорь! Ха-ха-ха!
Налетел Мишка, подоспел Колька, и началось… Они меня чуть было не задушили. Наконец все успокоились, расселись, и я повел свой рассказ.
– Знакомьтесь, – сказал я, – это Мал из моей полусотни, десятский. А это Воист и Линду.
Отроки почти не понимали современный русский, но имена свои различили.
– Рассказывай! – сказали друзья хором.
– Рассказывай им… Я, когда в самый первый день не раскрылся проход, просидел на поляне битый час. Плюнул и пошел в народ…
Обстоятельно повествуя, я трижды прикладывался к бутылочке с вредным, но таким вкусным газированным «Милкисом».
Мне стало еще лучше, чем было незадолго до моего возвращения. Недолгого возвращения. Задерживаться в будущем я не собирался.
Я рассказал про все свои приключения, Бажену упомянув вскользь. И про учебку рассказал, и про «бизнес» свой.
– …Стекло пока дорогое, его лишь бояре покупают, но денег не жалеют, – подвел я черту. – Что еще? Все.
– Да-а… – протянул Николай. – Как будто книжку прочитал про «попаданцев».
– Здорово, – кивнул Мишка и ухмыльнулся. – А я с работы уволился! Некогда, понимаешь, стало. Мы отсюда почти не вылезали.
– Да и я тоже, – махнул рукой Белый. – Да и зачем та работа, когда тут дирхемов полно! Шучу.
Я обернулся к отрокам.
– Вы не стойте, а присаживайтесь. Считайте, что не на службе, а в гостях. Сейчас мы ужин сообразим! Что там у вас в этом… как его… на букву «Х» начинается…
– Хрен? – подсказал Яшка.
– Холодильник! Совсем не понимают тонкого, изысканного юмора…
Амосов хохотнул.
– Пельмени есть. Салатик из помидоров сварганить можно…
– Пицца же осталась! – вспомнил Ховаев. – «Бенедиктинская», как ты любишь.
– Пивко есть, чайку заварим…
– А к чаю есть чего?
– Баранки, сухарики ванильные… И коробка настоящего «Птичьего молока» из Владивостока – его там из агар-агара делают. Вкус… Специфиц-кий! Серегу помнишь, с нами служил? Прислал вчера.
И мы сели ужинать. Пельмени прошли на ура. Варяги пока не знали, что это такое – пельмешки будущим сибирякам из Китая передадутся лет через пятьсот, не раньше. Ну не ждать же столько…
Пиво отрокам тоже пришлось по вкусу. Когда они осмелели, то даже в кабинет дедушки заглянули. А там большое окно, а за ним осенний Новгород – светящиеся окна, огни, огни… Автобусы проезжают, легковушки всякие…
Мал со товарищи будто в Страну Чудес попал.
– Ну что делать станем? – сказал Николай, поглядывая на гостей из прошлого.
– Первым делом предлагаю обогатиться, – сказал я. – В Новгород вот-вот купцы съедутся, будет что-то вроде ярмарки – арабы с европейцами до дому двинутся, чтобы до холодов успеть, и можно неплохо заработать. Отсюда туда перебросим стеклянные бутылки, стаканы, даже битые витрины – такого гладкого и прозрачного стекла там не видали еще. Спрос будет охренительный! Мне потребуются кой-какие химикалии, простенький, но надежный перегонный аппарат, такой, который не будет выбиваться из общего стиля. Инструменты кой-какие, прежде всего – измерительные… Ладно, это проще всего. Есть вопросик посложнее.
– А именно? – поднял бровь Амосов.
– Как жить будем? – спросил я с чувством. – Я своих не брошу, останусь там. Нельзя прогрессору надолго покидать своих подопечных, да и не опекаю я их. Товарищи они мне, а своих не бросают. Да и, честно говоря, привык я к ним, к их пространству и времени. Чую, разговор с Олегом мне еще предстоит, и я не должен упустить такую возможность. Князь – не лох легковерный. Кое-что я ему доказал, и он проникся, а следующей весной – в поход. На Смоленск пойдем, на Киев… В принципе, Смоленск пока Мелинеском зовется, а то и вовсе Сюрнесом. Киев в Константинополе как Самбат знают. Но это неважно. К весне нужно хоть что-то успеть сделать. Что мы можем? Что, кроме обычаев и кастовых привычек, не позволяет собрать большую армию? Оружие! Перебросим отсюда большую партию мечей, топоров из легированной стали, марганцовистые пластинки для бригандинных панцирей, шлемы всякие. Здесь все это дешево, а мы заплатим серебром – сколько там его выйдет с продажи стекла…
