А когда поверила, повисла у меня на шее и ну плакать. Я ее глажу по спине – и гораздо ниже – и утешаю, бормочу всякие ласковости.
И не знаю, как ей, а мне точно полегчало. Не люблю я неопределенности, а тут – бах! – и решил.
Помнится, когда я холостяковал, то обходил загс окольными тропами, а сейчас…
Мне очень хорошо с Баженой. Так чего ж ждать, высматривать в будущем то, что имеешь в настоящем?
Короче говоря, не откладывая на завтра, я сходил к ее деду и спросил благословения. Дед только крякнул в доволе. И тут же вено потребовал. А как же!
Там же не только ему компенсация за прошлые траты, но и как бы приданое для Бажены. Вдруг да не сойдемся мы характерами? Тогда будет что-то вроде развода, а вено останется у Бажены.
Справедливо? Вот и я так считаю. А свадьбу мы в мае сыграем или в сентябре – на этот счет разные поверья бытуют…
Да что у меня за привычка такая – отвлекаться постоянно! Возвращаюсь.
Короче, собрались мы вчетвером, выпили по случаю, поговорили о том о сем и пришли к выводу, что все идет просто замечательно. И жизнь наша переменилась самым волшебным образом.
Ну кто мы были еще весной? Да никто! Среднестатистические половозрелые особи. А теперь мы вершим такие дела, что вся будущая история пойдет совсем иным путем!
Ну как за это не выпить? Выпили, закусили.
Стали жаловаться друг другу, до чего ж тяжка доля прогрессора. И некому кричать: «Адекватно! Адекватно! Макроскопическое воздействие проходит штатно!»
Очень уж это сложно – вчетвером поднимать целину непаханую. Да, в чем-то одном мы спецы, но мы же тужимся в попытках объять необъятное! А как реформировать те области или отрасли, в которых ты ни бум-бум? Что, с Интернета скачать рекомендации, и все путем?
Но про нытье наше квартетом это я так, для зачина. Потому как на следующий день ко мне явился Яшка, да не один, а с гостем.
Я как раз с плотниками был, мы ветряную мельницу ставили, обсуждали, сколько лопастей выставлять – восемь или хватит четырех?
И тут Яшка заявляется. Немного смущенный, но довольный.
– Вот, – говорит и указывает на своего спутника, – знакомьтесь! Это Федор. Выпускник мединститута, интерн. Согласен поднимать здравоохранение в нашем мрачном Средневековье!
– Ты охренел? – ласково спрашиваю я. – Мы же договаривались, что никому ни полслова!
– Он мне ничего не говорил! – тут вступился за Яшку интерн. – Да и я ничего не видел – с меня повязку сняли в темной избе какой-то. Открыли ворота – и я тут!
– Но тебя же будут искать… – сказал я обреченно.
– Да кому я нужен! – отмахнулся интерн. – Родителей у меня нет, всю жизнь либо в детдоме, либо в общаге. А тут… Короче, я чуть было не женился, а невеста меня бросила и замуж вышла за другого. Я с горя и напился, чуть не замерз… А тут Яков Сергеич…
– Яков Сергеич всегда отличался гуманными позывами, – пробурчал я, – вот только в ущерб умственной деятельности. Федор, ты хоть понимаешь, куда попал? Здесь ближайшие врачи находятся за тысячи километров, в Константинополе или в Багдаде. В Кордове еще. И все!
– Знать, я буду первым на Руси! – ухмыльнулся интерн.
– Твоя фамилия не Амосов, случайно? Уж больно вы схожи. Два сапога – пара!
– Киреевы мы, – важно ответил Федор. – Да вы не волнуйтесь, все будет хорошо! Я у хороших врачей практику проходил. Вообще-то я хирург, но и в терапевтическом отделении немало отдежурил. Готовился всесторонне, хотел отправиться куда-нибудь к диким туземцам. Правда-правда! Невеста меня отговорила, пошел я в клинику… А теперь…
– …попал к диким туземцам, – договорил я.
– Ну скажете тоже! – обиделся Федор. – Это же предки наши!
– Далеко не все из них мудры. Тебе, Федор, придется все начинать с нуля. Больницу мы тебе построим, спирта я тебе нагоню. Инструменты… Тут уж придется из будущего брать – никеля нету пока, чтоб нержавейку ковать. Главная же сложность вот в чем. Все, что мы тут делаем, должно быть основано на местных ресурсах, должно быть понято и освоено опять-таки местными спецами. Ни в коем случае нельзя «подсадить» тутошнее общество на подачки из XXI века. Не потому, что нам жалко или считается неадекватным. Дело в другом. От внедрения нового и прогрессивного только тогда толк будет, когда этот самый прогресс освоят местные, когда они сами разберутся, что к чему, и не будут ожидать, когда мы им что-нибудь дадим, а сами начнут юзать! Понимаешь? Полная автономность нужна. Мало ли что может произойти! Мы люди, значит, внезапно смертны. Да и «эмвэшка» может сломаться. Вдруг! Откуда мы знаем, какая у ней наработка на отказ? Может, сегодня она в предпоследний раз включилась! Но если такое случится, тут все накроется медным тазиком – коли все завязать на будущее. Вот поэтому я тут не паровую машину соображаю и не телеграф – это неадекватно. Видал? Ветряк сооружаем, будем зерно молоть. И если меня завтра заколют, зарежут, проткнут копьем, мельница будет достроена и запущена без полусотника Тучина. Так и с тобой. Никаких пенициллинов, стрептоцидов и пирамидонов! Основа должна быть здешней, адекватной текущему времени. Антибиотик нужен? Пользуйся прополисом или аккуратно снимай плесень с буйволиного масла, как тибетские ламы делали, и мажь этим снадобьем воспалившуюся рану. Я вот отправил на Онежское озеро рудокопов, так трое из них – биармы. Какие-то родичи тех, кого мы будем называть ненцами. Они мне обещали много-много золы привезти от сожженной ламинарии…
– А-а! – догадался интерн. – Йод?
– Он самый. И так во всем! Забудь пока о шприцах, не приучай людей к продвинутой медпомощи. Пользуйся тем, чем тут принято лечиться, а здешние травники знают в тысячу раз больше наших современников. Так что и ты будешь учиться, и помощников учить.
– Я понимаю, – улыбнулся Федор. – Хотя, если честно, подумал сперва, что вы меня просто пугаете. Так я не боюсь. Здесь же очень интересно! То, о чем я мог узнать из компьютерных игр, здесь случается наяву… Или рыцарей нет еще?
– Рыцарей-то? Да почему, завелись уже.
– А девушки здесь как?
– О-о-о! На одной из местных красавиц я женюсь будущей весной. Кстати, о красавицах. Взгляни во-он на ту девушку! Видишь?
– Вижу…
Я коварно улыбнулся. Интерн, как водится, завис. Девушка в шубке, в вязаной шапочке, модной у карел, дефилировала с коромыслом на плече. Его оттягивала пара не слишком объемистых ведер, и красавица плавно покачивала бедрами, удерживая груз, – высокая, стройная, белолицая, глазищи синие, если и постреливают, то залпами, и сразу наповал.
– Ее зовут Рогнеда, – сказал я, – но ты особо не засматривайся.
– Почему? – вытянулось лицо у Федора. – Она… замужем?
– В том-то и дело, что нет! Рогнеда – старая дева.
– Старая?!
– Ну, да. Ей уже семнадцать.
