Глава 12
Рашковский приехал на дачу поздно вечером, когда ему доложили, что Фомичев просит разговора. Он взял телефон, взглянув на часы. Был уже десятый час вечера.
– Я еду к вам, – доложил генерал.
– В чем дело? – спросил Рашковский.
– Я выезжаю, – коротко сообщил Фомичев, – у меня не телефонный разговор.
Рашковский спустился вниз, чтобы встретить генерала. Если Фомичев говорил в таком тоне, это означало, что ситуация действительно требовала личной встречи. Автомобиль Фомичева въехал на дачу через несколько минут. Выбравшись из машины, генерал тут же подошел к Валентину Давидовичу.
– У нас все хорошо, – коротко доложил он, – мы сумели взять свидетеля.
– Где он? – повернулся к нему Рашковский. – Вы его привезли?
– Нет, конечно, – ответил генерал, – это слишком опасно. В ФСБ могут просчитать варианты и довольно легко понять, что это мы с вами организовали похищение. Мои люди действовали аккуратно и не убили сотрудников ФСБ, охранявших свидетеля. Это лишний раз укрепит их во мнении, что это дело наших рук. Боюсь, что и без свидетеля у нас назревают большие неприятности.
– Мне это неинтересно. Где свидетель?
– Мы можем туда съездить. Но только на моей машине. Ваша слишком известна. После похищения сотрудники ФСБ могут следить за вашей дачей и за вашими автомобилями.
– Вы стали в последнее время слишком осторожным, – Рашковский хотел сказать «трусливым», но сдержался. Он не хотел обижать генерала. Тот понял намек и мгновенную паузу перед словом «осторожным».
– Я ничего не боюсь, – прохрипел Фомичев, – но вы должны понимать, что они обязательно выйдут на нас.
– Это ваши проблемы. Мы заплатили столько денег, чтобы узнать, где контрразведка прячет свидетеля. Кстати, а почему они не держали его в тюрьме? Ведь оттуда мы бы наверняка не сумели его достать?
– Сам не понимаю, – признался генерал, – говорят, что было указание руководства. Парень ранен в ногу, его нужно было отправлять в больницу или в тюремный госпиталь. Но его почему-то отвезли на квартиру. Хотя, по логике вещей, все понятно. Вы слишком известный человек.
– Поэтому на меня можно нападать? И стрелять моих детей? – зло сверкая глазами, спросил Рашковский.
Генерал промолчал. Он видел, в каком настроении пребывал последние дни Рашковский. За дочь он больше не беспокоился. Но он не понимал, кто и почему организовал это нападение. А не узнав этого, не имел права расслабляться, так как покушение могло повториться, и уже более результативно.
– Едем быстрее, – кивнул Рашковский, – я согласен отправиться на чем угодно.
– Садитесь в мою машину, – повторил генерал, – мы выедем с другой стороны участка. На всякий случай я положил в машину несколько автоматов. Не волнуйтесь, кроме меня, никто не будет знать, куда мы направляемся. Вы можете взять с собой одного человека, заменив моего охранника.
– Акпер! – крикнул Рашковский. – Иди сюда.
Через несколько минут автомобиль генерала, набирая скорость, уже мчался по трассе. На переднем сиденье рядом с водителем сидел Акпер, а позади – сам Фомичев и Рашковский.
– Видимо, его использовали, – тихо докладывал генерал, – Алексей Форин работал в институте обычным охранником. Ему лет тридцать, не больше.
– Кто его нанял?
– Пока не выяснили. Я решил, что будет лучше, если мы сами его допросим. Ранение у него легкое, пуля зацепила мякоть, кость цела, иначе бы его отправили на операцию.
Рашковский промолчал. Ехать пришлось недолго. Они свернули к дачному поселку и довольно быстро оказались у небольшого одноэтажного дома, рядом с которым стоял полуразвалившийся сарай.
Это была дача одного из сотрудников Фомичева. Вернее, заброшенная дача тестя его водителя, на которой никто не жил. Сотрудник Фомичева – бывший инспектор уголовного розыска Арсен Мумиев, которого выгнали из милиции за жестокость. Высокого, почти двухметрового роста детина, с огромными кулачищами и заросшими волосами ушами, торчащими на черепе, напоминавшем сплющенную грушу. Одного вида Мумиева было достаточно, чтобы самые убежденные молчуны, попавшие в уголовный розыск, превращались в ярых болтунов. А те, кто не хотел говорить, оставались с Мумиевым наедине. Легенды утверждали, что он лично убил двух заключенных, раскроив им черепа. Насчет двоих это было преувеличение, но одного рецидивиста Мумиев точно убил на допросе, за что и был изгнан из уголовного розыска, когда начальство пыталось замять дело по факту смерти арестованного.
Во дворе стояла машина, принадлежавшая Мумиеву. В целях конспирации Мумиев забрал пленника и лично отвез его на эту дачу, чтобы никто не был посвящен в эту тайну. Свидетель уже находился в сарае, когда в него вошли Фомичев и Рашковский. Босс взял с собой Акпера, чтобы испробовать его в важном деле. Пленник мелко дрожал. У него были связаны высоко поднятые руки, и он уже понимал, зачем его сюда привезли. Арсен несколько раз проходил мимо него, ничего не спрашивая и не объясняя. Этого было достаточно, чтобы вызвать ужас у связанного человека. Рот у него тоже был предусмотрительно завязан, иначе крики ужаса несчастного огласили бы весь поселок.
Фомичев подошел к свидетелю, посмотрел на него и, тяжело вздохнув, сказал:
– Мы все знаем. Ты участвовал в нападении на автомобиль Рашковского. Нам нужно знать, кто тебя послал?
Свидетель посмотрел на него выпученными от страха глазами. Он понимал, что живым его уже не отпустят.
– Ты слышал вопрос? – спросил генерал. – Кто тебе приказал напасть на автомобиль Валентина Давидовича? У нас мало времени.
Несчастный пленник молчал. Он, очевидно, соображал, что можно сказать, чтобы хоть немного продлить свою жизнь.
– У нас нет времени, – нетерпеливо напомнил Фомичев, – ты хочешь говорить? – Он сделал знак Арсену, и тот снял с его рта повязку.
– Я… мы… я… – мычал пленник.
– Кто тебя послал? – спросил Фомичев.
– Мы… – икнул пленник, – мы… я… там не был. Это ошибка… ошибка…
– У тебя на ноге до сих пор не зажила рана, полученная во время нападения, – деловито сообщил генерал, – не нужно лгать, мы все знаем. И узнаем, что хотим. Но при этом сделаем тебе больно. Очень больно. Ты думаешь, мы будем тебя бить? Или пытать? Нет. Это глупо и не всегда эффективно. Мы сделаем так, чтобы ты сам умолял нас выслушать тебя. Ты ведь уже понял, что мы не уйдем отсюда, пока ты не скажешь нам правду.
– Это ошибка, – сказал, немного приходя в себя, пленник. Арсен стоял за его спиной с повязкой в руках, чтобы заткнуть ему рот, если тот попытается закричать. Пленник чувствовал движение за своей спиной. И запах пота Арсена. Именно поэтому он нервничал еще сильнее. Не в силах повернуть голову, он чувствовал за своей спиной присутствие одного из своих мучителей.
– Это не ошибка, – возразил генерал, – и ты прекрасно знаешь, что это не ошибка. Если ты будешь упорствовать, нам придется сделать то, что мне не хочется делать вообще. Говори быстрее, я же тебе объяснил – у нас мало времени.
