– О разном, – удивилась Марина, – я должна писать отчет о своей беседе?
– У вас тяжелый характер, – пробормотал Кудлин, – но я спросил не из любопытства. Дело в том, что Оксана Борисовна очень сложный человек, как я вам и говорил. Ей постоянно кажется, что кто-то покушается на ее положение, пытается отбить ее супруга. Я думаю, ее можно понять. Поэтому, если она пыталась вызвать вас на откровенность, вы должны понимать, что это своеобразная форма защиты.
– Я все понимаю, – очевидно, это был проверенный трюк супруги Рашковского. Вызывая на откровенность сотрудниц своего мужа, она пыталась упрочить собственное положение.
– Она наверняка говорила вам об Альбине Карпотиной, – продолжал вполголоса Кудлин. – Хочу вас заверить, что она ошибалась. Никаких отношений между Карпотиной и Валентином Давидовичем не было и быть не могло.
– Откуда вы знаете, что она мне говорила? Неужели вы установили микрофоны повсюду?
– Нет, конечно. Просто я знаю стиль Оксаны Борисовны. Она сознательно провоцирует сотрудниц, понимая, как можно вызвать раздражение мужа.
«А ты сознательно рассказываешь мне это, чтобы, не дай бог, я не попыталась перейти черту в отношениях с Рашковским», – холодно подумала Марина, но согласно кивнула головой:
– Я все поняла. Спасибо, что вы меня предупредили.
Глава 37
Они прилетели в Стамбул поздно вечером. Самолет британской авиакомпании опустился в стамбульском аэропорту точно по расписанию – в половине одиннадцатого. Их уже встречали. В VIP-салоне сидели Кудлин и еще несколько незнакомых Марине людей. В самолете Рашковский продолжал работать с бумагами, Акпер и еще один телохранитель дремали, а Марина пыталась читать книгу, но ничего у нее не выходило. Вновь и вновь она украдкой смотрела на Рашковского. Без пиджака, с ослабленным галстуком, он выглядел как-то очень по-домашнему. Хотя и с этими бумагами на коленях, от которых он не поднял головы.
«Зачем ему все это? – подумала с неожиданной грустью Марина. – Он ведь очень богатый человек, мог бы заниматься своим бизнесом. Зачем он согласился связаться с этими бандитами и ворами? С его светлой головой, с его знаниями… И почему они так внезапно решили полететь в Стамбул? Что же произошло?» Она ничего не могла понять. Рашковский, очевидно, включил шестое чувство. Он неожиданно поднял глаза, и их взгляды встретились. Именно тогда, когда она чуть открылась. Марина смутилась, отвела глаза, словно он увидел ее голой.
– Скоро прилетим, – негромко сказал Рашковский, взглянув на часы, – я не стал вызывать свой самолет. Мы бы не успели согласовать проезд в Стамбул. А мне нужно срочно попасть на важное совещание в Турции.
– Конечно, – согласилась она.
Он взглянул на бумаги, но неожиданно сложил их и стал укладывать в портфель.
– Запишите, – попросил он как ни в чем не бывало, – завтра мне нужно связаться с отделениями нашего банка в Лондоне и Париже. И еще мне нужен будет мистер Адамс. Вы знаете, как его найти?
Она уже записывала за ним задание. Ей было стыдно признаться себе, что работа у Рашковского начинала ей чем-то нравиться. Или все дело в нем?
– Не знаю, – сказала она, взглянув ему в глаза, – но думаю, что это не проблема. Узнаю у Леонида Дмитриевича или позвоню в Москву Лиде. Что-нибудь еще?
– Ничего, – он улыбнулся, – вы на меня благотворно действуете. Я начинаю думать, что вы иногда применяете ко мне какие-то свои психологические фокусы.
– Я таковых не знаю.
– Конечно, нет. Я пошутил. Просто, когда все вокруг сходят с ума, нужен хоть один человек, который ведет себя нормально.
Больше они не разговаривали. Самолет приземлился точно по расписанию. Раньше всех из самолета обычно выходили пассажиры первого класса, но Акпер дождался, пока вышли все, и лишь затем подошел к трапу. Внизу их ждала машина из VIP-салона, в которой находились Кудлин, сотрудник аэропорта и еще двое охранников. Кудлин как-то мрачно кивнул Марине, не сказав ни слова. Они уединились с Рашковским на первом сиденье, и Леонид Дмитриевич стал что-то нашептывать патрону на ухо. Очевидно, последние новости. И Рашковский все время хмурился – новости, по всей видимости, были невеселые.
Автобус остановился у дверей здания аэропорта, они прошли в роскошный салон, где почетное место на стене занимал неизменный портрет Кемаля Ататюрка, чье имя носил аэропорт. Пока Рашковский и Кудлин разговаривали, к салону подъехали два больших «Мерседеса» с темными стеклами. В первую машину сели Рашковский, Кудлин и Акпер Иманов. Один из охранников сел за руль автомобиля. Остальные телохранители и Марина уселись во вторую машину, и обе машины, набирая скорость, понеслись в город.
Марина молча смотрела в окно. Она была дважды в Стамбуле, но оба раза проездом. Теперь она с любопытством улавливала новые черты города, в облике которого история оставила свои увлекательнейшие знаки, неповторимые памятники архитектуры и зодчества. Их ждали номера в роскошном «Свиссотеле», одном из самых шикарных не только в Стамбуле, но и во всей Турции. Они довольно долго ехали по шоссе, затем свернули к центру города и наконец, поднявшись по довольно крутому подъему, оказались у отеля.
«Свиссотель» стоял на горе таким образом, что вы сразу попадали на девятый этаж, а уже затем на прозрачных лифтах спускались в недра горы, где размещалось все здание. Либо поднимались вверх, до самого четырнадцатого этажа. Отель как бы висел на горе над городом, вызывая восхищение замыслом архитекторов, спроектировавших подобное чудо. На уровне седьмого этажа находился ресторан с большой террасой, откуда открывался восхитительный вид на Босфор. У подножия горы были расположены открытые бассейны и сад, в котором могли отдыхать гости отеля.
Как и во всех пятизвездочных отелях Турции, здесь был установлен турникет для посетителей, который проверял наличие металла. Но такой почетный клиент, как Рашковский, мог войти в отель без проверки. Подбежавший метрдотель лично пропустил всю его свиту в обход турникета. Охрана почтительно здоровалась с гостем. Все знали, что он остановится в одном из лучших номеров, в сюите, который был приготовлен к приезду банкира.
В президентском сюите разместился сам Рашковский. В соседнем – его охрана. Кудлин и Марина жили в обычных номерах, находящихся в соседнем здании. Рашковский поглядывал на часы. Очевидно, он куда-то торопился. К полуночи они наконец разместились в своих номерах, и тут к Марине постучал Кудлин. Она, не успев еще разложить свои вещи, открыла дверь.
– Что случилось? – спросила она, увидев в «глазок» Леонида Дмитриевича.
– Потребуется ваше знание английского. Сейчас мистер Адамс будет звонить Валентину Давидовичу. Вы будете помогать ему понять все нюансы разговора. Он абсолютно секретен. Надеюсь, это вы понимаете?
– Можно я переоденусь? – спросила она. – Я только вошла в номер.
– Нельзя, – отрезал Кудлин, – Адамс может позвонить в любую секунду. Идемте со мной и не теряйте времени.
