Но за последние же несколько десятилетий многое изменилось. Говорит Джефф Сколл, первый президент eBay, медиамагнат и благотворитель:
Сегодняшние технофилантропы – совершенно новая порода. Если во времена промышленной революции филантропия была локальной, то революция высоких технологий все это изменила. Сейчас люди думают по-другому, потому что мир стал гораздо более глобальным. В прошлом люди на Западе вообще не знали о том, что происходит в Африке или Китае. Сейчас мы узнаём об этом мгновенно. И наши проблемы стали гораздо более взаимосвязанными. Все, от климатических изменений до пандемий, берет свои истоки в разных частях земного шара – но оказывает влияние на все мировое население. В этом плане глобальность – это новая локальность.
[419]
Когда Сколл в 1998 году ушел из eBay,
[420] забрав свою долю в два миллиарда долларов, он также придал своей благотворительности глобальный характер: создал фонд для воплощения в жизнь образа «экологически устойчивого, мирного и благополучного существования». Фонд Сколла пытается способствовать крупным изменениям в мире, вкладывая средства в социальное предпринимательство.
[421] По словам Джеффа Сколла, социальные предприниматели – это «те, кто творит перемены». Более подробно он объяснил свое понимание этого термина в статье, написанной для Huffington Post:
[422]
Когда речь идет о болезнях и голоде в Африке, о бедности на Ближнем Востоке или нехватке образовательных программ в развивающихся странах – мы все знаем об этих проблемах. Но социальные предприниматели, я полагаю, обладают генетической недостаточностью. По какой-то причине у них отсутствует ген, который велит им остановиться перед невозможным. По своей природе эти предприниматели не могут быть удовлетворены, пока не изменят мир – и ничто не может послужить им в этом препятствием. Благотворительные организации могут раздавать людям еду. Но социальные предприниматели не только научат людей выращивать еду – они не успокоятся, пока не научат фермера, как вырастить урожай, получить прибыль, снова вложить ее в бизнес, нанять еще десять работников и т. д., – и в процессе этого преобразовывают всю индустрию.
За первые десять лет своего существования Фонд Сколла выдал грантов более чем на 250 млн долларов – их получатели, 81 социальный предприниматель, работают на пяти континентах. Эти предприниматели, в свою очередь, распространили свою добрую волю на еще более широкие области. Сколл приводит примеры:
Возьмем, к примеру, Мухаммада Юнуса, который основал Grameen Bank и помог более чем ста миллионам человек выбраться из бедности. Или Энн Коттон, которая через свою организацию Camfed дала образование более чем четверти миллиона африканских девочек. Или Жаклин Новограц, главу фонда Acumen, который влияет на жизнь миллионов людей в Африке и Азии.
Поддержка социальных предпринимателей – только один пример нового направления, по которому движутся сегодняшние технофилантропы. Другой пример: инвестирование в компании, работающие в соответствии с концепцией тройного критерия, чем занимается поддерживаемый Рокфеллером фонд Acumen.
[423] Это полностью некоммерческая компания, но она получает прибыль, инвестируя в предприятия, которые производят товары и услуги, крайне необходимые в развивающихся странах: очки для чтения, слуховые аппараты, противомоскитные сетки, – и продают их по очень доступным ценам. А еще есть основатель eBay Пьер Омидьяр. Его организация Omidyar Network
[424] делает некоммерческие инвестиции, преследуя цель «индивидуального самосовершенствования», в такие ключевые области, как микрофинансирование, информационная открытость и, конечно же, социальное предпринимательство. Глава нью-йоркского бюро журнала Economist Мэтью Бишоп в своей книге «Филантрокапитализм: как богатые могут спасти мир» (Philanthro-capitalism: How the Rich Can Save the World) пишет:
Если они [технофилантропы] смогут использовать полученные гранты для экономически выгодного решения какой-нибудь социальной проблемы, то это привлечет больше капитала – и гораздо быстрее – и таким образом окажет гораздо более сильное влияние, чем решение, основанное исключительно на простой раздаче денег нуждающимся.
[425]
Приняв решение стереть границу между коммерческим и некоммерческим, технофилантропы также пытаются дать новое определение благотворительности. Бишоп продолжает:
Новые филантропы верят, что улучшают саму благотворительность, применяя ее для того, чтобы решить новый комплекс проблем, перед которыми стоит сегодняшний меняющийся мир. И, честно говоря, она действительно нуждается в улучшении – большая часть филантропии за последние несколько столетий оказывалась неэффективной. Они думают, что могут лучше справиться, чем их предшественники. Сегодняшние новые филантропы пытаются применить секреты и навыки, благодаря которым они заработали свои деньги, в раздаче этих денег.
В последнее время набирает обороты концепция под названием «целевое социальное инвестирование»,
[426] или «инвестирование по концепции тройного критерия» (triple bottom-line investing) – то есть инвестор поддерживает предприятия, менеджеры которых принимают в расчет не только финансовые показатели, но также социальные и экологические цели. Такая практика зачастую дает инвесторам добиться большего, чем традиционная филантропия, и популярность такого инвестирования растет. Согласно прогнозам, приведенным в исследовании Monitor Group,
[427] если в 2009 году было сделано на 50 млрд долларов целевых социальных инвестиций, то за десять лет эта цифра вырастет в десять раз.
