Ну точно. Сам же догадаться не мог. Ладно. Идем дальше.
– А что же безопасники? Неужели не пытают, кто такие и откуда?
– Да кому мы интересны? Говорим, что хутор у нас в пустоши, и никому до нас дела нет. Место не проходное, горцы стороной объезжают, а потому и патрули к нам не заезжают.
Ох как разговорился милок. Не иначе как надеется на снисхождение. Оно ведь хотя и в шахтах заживо гнить, но это жизнь. А человек, пока живет, надеется.
– И где ваше логово?
– Тут километрах в шести, на берегу Лебединого озера.
– Действительно в пустоши?
– Да. Но только не в самой, а на островке. Там речка впадает в озеро, и разлив есть, а на нем островок с подъездной дорожкой. Сэмэн говорит, что в старину, наверное, была лодочная станция и горожане катались, потому как форма у разлива правильная, прямоугольная.
– Вплавь попасть на остров можно?
– Нет. Там все заилилось и теперь форменное болото. А по периметру островка веревки с крюками в три ряда и острое железо понатыкано. Вспорешь все на свете, а там и рыбы схарчат. Только по подъездной дорожке.
– Что с охраной?
– Двое всегда дежурят в надвратной башне с «гатлингом». Остальные отдыхают.
– Еще пулеметы есть?
– Нет.
– Винчестеры, берданки?
– Три винчестера, остальные – берданки-переделки и револьверы.
– Гранаты?
– Есть пушечка бронзовая, аборигенская. С полгода назад нашли и приладили лафет. Камнями ворота или частокол на раз вышибаем. Но когда без дела, она стоит на заднем дворе.
– Ворота заперты?
– Открытые. Вот вернемся и закроем.
– Понятно. Закрыть лень.
– Так там двое и пулемет. Если ночью-то оно понятно, а днем-то чего? По дорожке метров сто, ширина метра четыре и ни единого кустика.
– Женщин где держите?
– Если не пользуют, то в сарае.
– А пользуют где?
– Дверь рядом. Борделем называем.
– Шаман, – послышался голос Ворота.
– Что случилось?
– Тут одна из баб – землянка.
– Я требую, чтобы меня немедленно освободили! Слышите! Немедленно! Вызовите ваше командование! Я этого так не оставлю!
Игорю даже интересно стало. Он вздернул на ноги пленника и, толкая его перед собой, направился к повозке, из которой то и дело порывалась выскочить весьма представительная особа. В смысле эффектная такая крашеная блондинка бальзаковского возраста. При более близком осмотре оказалось, что жизнь ее все же потрепала. Одежда истерзана. Вся левая сторона лица – один сплошной синяк.
– Сколько она у вас? – дернув скривившегося от боли бандита, спросил Игорь.
– Три дня.
– Вы ей что-нибудь объясняли?
– Да она не верит. Бешеная какая-то, – сквозь визг блондинки, уже добравшейся до Гаагского трибунала, ответил бандит.
– Понятно. Ну чего смотришь? Заткни ей рот, – кивнув на дебоширку, приказал Шаман Вороту.
Потом вновь вернулся к беседе с пленником. Пока идут на полянку, на отвлеченные темы. А как дойдут, он заставит раненого нарисовать схему подворья. С одной стороны, вчетвером наваливаться на семерых – идея не из лучших. Но с другой – не делиться же с теми же пограничниками, егерями или казаками. И уж тем более в ситуации, когда есть вариант войти вовнутрь троянским конем.
– Через сколько вас ждут?
– Дотемна должны вернуться. Болотин иногда опаздывает. Раз четыре часа прождали, – весьма охотно сообщил мужик.
– Кстати, сколько он обещал за наши головы? – вдруг спохватился Игорь.
– Чего? – не понял пленник.
– Михайлову такую знаешь?
– Сваху, что ли? Ну да, знаю. В смысле видел со стороны и слышал краем уха, – поспешил поправиться он, что Игорю совершенно не понравилось. – Сэмэн даже интересовался у Болотина, примет ли тот девок, если мы побьем ее и ее мужиков. Но Веня отказался. И вообще сказал, чтобы ее не трогали, – продолжал информировать пленник.
– Ты, часом, ничего не путаешь? – Игорь даже остановился, удивленный услышанным.
– Да чего мне путать? Я на той стрелке не был, но Сэмэн, помню, недоволен был. Без баб и рыпаться нечего. Основной хабар с них. Машину бросить придется, потому как тут каждые колеса наперечет и их лучше нормально купить. «Гатлинг»? Куда нам еще и третий? Патронов на них не напасешься. И продать не продашь, они тоже приметные. Спицын каждый свой ствол помнит. А там и на нас выйдут.
– А аборигенам загнать?
– Не возьмут. Если только даром. Да и то сомнительно. Говорю же, прожорливые больно, а патроны денег стоят.
За беседой вышли на полянку, и Игорь направился прямиком к Болотину и Кире. Посмотрел в глаза сутенера.
– Руль, развяжи обоих. Вам в качестве извинения по половине доли. Тебе, – взгляд на Болотина, – еще половина за информацию.
– Поговорили, значит, с пленником, – с улыбкой и явно не обращая внимания на фамильярный тон, произнес Болотин.
– Поговорил. Мои подозрения относительно заказа оказались безосновательными. Правда, остался вопрос. Почему?
– У меня было три предшественника, и все трое кончили плохо, когда стали брать на себя слишком много. Бордель дает возможность спустить пар. Агентство работает на развитие и укрепление княжества. Если бы узнали, что с моей подачи разделались со свахой… Меня заменить куда проще. А у нее талант и опыт работы с людьми. Опять же, она, Волков и Соболев – граждане княжества.
– Ясно. Кстати. На всякий случай имей в виду. Лучше бы тебе забыть о случившихся между нами разногласиях.
– А ничего, что ты чуть не грохнул меня? Ведь сделал бы это.
– А ничего, что ты Алину хотел пользовать как подстилку? – вперив в него злой взгляд, сквозь зубы процедил Шаман.
– То дела давно минувших дней.
– А мне плевать.
– Все. Никаких дурных мыслей, – примирительно выставив перед собой уже свободные руки, произнес Болотин.
– Вот и ладно. Кстати, эта банда поймала Алину?
– Эта.
Игорь еще раз смерил сутенера внимательным взглядом, после чего вернулся к беседе с пленником. Только на этот раз он вооружился пером и бумагой. В смысле перьевой ручкой, которые производятся в одной из мастерских Невьянска. Между прочим, товар пользуется спросом у островитян. Как ни странно, но у них ничего подобного нет.
– Витек, а ты сколько в бригаде Сэмэна? – вдруг ни с того ни с сего поинтересовался Бородин.
– Года полтора, – на автомате ответил растерявшийся от вопроса бандит.
