Во второй раз спускаться таким образом оказалось не так страшно. Но я все равно подспудно ждала, что в один прекрасный миг опора внизу исчезнет, и тогда моей единственной надеждой останется невозмутимо молчащий моран. Ну и метла, разумеется, на которую всегда можно положиться.
А еще мне показалось, что на этот раз мы спустились намного глубже, чем этим утром. Я даже успела успокоиться и заскучать, когда диск под нашими ногами снова дрогнул, а затем тихонько ударил по пяткам, возвещая об окончании движения. Сразу после этого в стене снова открылся проем, и я с невыразимым облегчением выбралась наружу. А когда тяжелая каменная плита без напоминаний встала на место, придирчиво ее изучила и недоверчиво нахмурилась:
– Как вам это удается?
– Что именно, госпожа? – осведомился Риату, проведя ладонью по кажущейся монолитной стене.
– Вот это. Здесь же ни щелочки не видать, ни трещинки. Как вы вообще определяете, где нужно нажимать?
Наверное, под шлемом Риату улыбнулся. Ну, по крайней мере, мне так показалось, потому что его голос заметно смягчился.
– Посмотрите сюда, госпожа. Видите, эта часть стены слегка светится?
Я проследила за его рукой и отрицательно качнула головой.
– Нет. Для меня она везде одинаковая.
– Гм. Тогда приложите ладонь сюда.
Я послушно повторила его жест, настороженно прислушавшись к себе. И несказанно удивилась, обнаружив, что из того места, которого коснулась моя рука, исходила слабая, буквально на грани ощущений, вибрация. Некое напряжение в стене, похожее на то, как если бы внутри нее подрагивала невидимая струна.
Желая убедиться, что мне не почудилось, я передвинула руку чуть правее, затем левее. Немного выше и ниже. И выяснила, что площадь «вибрирующего» участка была сравнительно небольшой – всего в две моих ладони. А высота – примерно на уровне моего плеча.
– Спасибо, – задумчиво проговорила, все еще тщетно пытаясь разглядеть стыки между плитами. – Но как вам удалось добиться такого плотного прилегания? Тоже магия?
– Отчасти, – кивнул моран. – Сам механизм придумали наши ученые, и зазор между плитами действительно небольшой. Магия лишь сглаживает неровности, облегчая скольжение между плитами, убирает шум и заодно создает видимость монолита.
Ах вот в чем дело!
Я с досадой отступила от стены. Надо было сразу догадаться, что тут присутствует иллюзия. Ну да ладно. Теперь я хотя бы знаю, что искать. Да и сестрам будет интересно про это послушать.
Пока моран вел меня по круто изгибающемуся и уходящему вниз по спирали коридору, я попыталась прикинуть, как можно использовать новое знание. Но, в конечном итоге, пришла к выводу, что раз магия здесь нужна лишь как дополнение, то при необходимости я все-таки смогу воспользоваться шахтой и самостоятельно. Осталось только выяснить, как регулировать высоту и скорость падения, где-нибудь отыскать план дворца и узнать, каким образом определить, что ты уже достиг нужного этажа.
– Вам сюда, – внезапно остановился моран и указал на небольшое ответвление от основного коридора. Настолько узкое и нарочито грубо вырубленное, что я сразу заподозрила неладное.
И нахмурилась:
– У вас там что, тюрьма?
– Нет. Просто покои для особых гостей.
– И вы со мной опять не пойдете?
– Нет необходимости – дорога всего одна. Не волнуйтесь, госпожа Нораатис, – на этом уровне вам ничего не угрожает.
– Разве это – единственная причина вашего отказа следовать за мной? – настороженно уточнила я.
Риату откровенно заколебался. А затем отступил на шаг и неохотно признался:
– Для ваших сестер мое присутствие может оказаться опасным. К сожалению, они гораздо хуже переносят близость моранов, чем вы, поэтому я предпочел бы дождаться вашего возвращения здесь.
Я нахмурилась еще сильнее, но все же приняла такое объяснение и, кинув на упакованного в доспехи «мураша» подозрительный взгляд, нырнула в слабо освещенный тоннель.
Он и впрямь не походил на обычные дворцовые коридоры. Его стены обработали чересчур грубо, и они еще носили следы от ударов кирки. Потолок был низким и влажным. На полу тут и там виднелись островки плесени, чего я вообще здесь прежде не видела. А идти приходилось медленно и осторожно, все время пригибая голову, чтобы не удариться о торчащие повсюду скальные выступы.
Такое впечатление, что эту часть скалы вырубали вручную. А ход умышленно сделали узким и кривым, чтобы сюда лишний раз не совались. К тому же ближе к выходу потолок стал настолько низким, что последние несколько десятков шагов пришлось преодолевать едва ли не на карачках. Только после этого я наконец выбралась в небольшую пещеру и, с кряхтеньем распрямившись, огляделась.
Да, это действительно была пещера. Кажется, естественного происхождения и почти не носящая следов присутствия разумных. Большую ее часть занимал наполненный до краев естественный водоем, глубину которого в темноте я откровенно затруднилась определить. На стенах виднелись все те же островки плесени, а местами и мха. Потолок убегал куда-то вверх и постепенно пропадал во тьме. А единственным источником света являлся висящий у самого входа зажженный фонарь. Самый обычный, старый до невозможности, сделанный из проржавевшего донельзя железа и лишь чудом не угасший в этой дыре.
Углядев неподалеку еще один тоннель, я без колебаний двинулась в ту сторону и почти не удивилась, обнаружив за ним еще одну пещеру. На этот раз – полностью искусственную и носящую на себе явные следы вмешательства моранов. Чистые и сухие стены, испускающие мягкий и приятный глазу свет, знакомый ажурный пол. Напротив входа – целый десяток абсолютно одинаковых, красиво украшенных арок, за которыми угадывались еще несколько комнат… что за чудеса? И для чего понадобилось вырубать в скале столько лишних помещений, если для содержания пленниц вполне достаточно было просто вырыть несколько нор и закрыть их железными решетками?
– Кто здесь? – вдруг послышался из-за ближайшей арки женский голос. Причем не встревоженный, а, скорее, удивленный. И очень-очень хорошо мне знакомый. – Нинайре? Лейре? Вы почему так рано?
Я замерла, когда в проеме показался женский силуэт. А когда женщина подошла ближе, с недоверием присматриваясь ко мне, нервно сглотнула:
– Ильяна, это ты?!
На немолодом, изборожденном глубокими морщинами лице жрицы промелькнули растерянность и непонимание. Она тоже замерла, нервно комкая край бесформенного, явно не по размеру сшитого балахона, и, подслеповато щурясь, пыталась, но никак не могла рассмотреть детали. А когда из моей руки вырвалась По и, подлетев к ней, с нежностью дотронулась до плеча, ее лицо внезапно искривилось, высохшие от старости пальцы задрожали, на глазах выступили слезы, а из груди вырвался не то вздох, не то стон:
– Мать-богиня!
Ильяна вдруг пошатнулась и обессиленно опустилась на колени:
