Когда до пирамиды осталась примерно половина расстояния, стало понятно, что светящийся, словно напоенный утренним солнцем силуэт, принадлежит женщине. Довольно рослой для человека, статной, с идеально прямой осанкой и гордо поднятой головой, обрамленной густыми вьющимися ярко-рыжими волосами. Ее лица еще не было видно, зато сквозь полумрак отчетливо виднелся покачивающийся в левой руке длинный посох, навершие которого испускало то самое болезненно-яркое свечение. Свободно развевающиеся одежды гостьи казались ослепительно-белыми, но я-то знала, что настоятельница не любила яркие цвета. А если и надевала церемониальную тунику, то лишь по особым случаям. Таким, например, как официальный визит в непознанное, непонятное нам и смертельно опасное подземелье.
– Остановитесь, – властно повторила она, подняла голову и пристально на нас посмотрела. – Не оскорбляйте своего бога неправильно проведенным ритуалом и не гневите мать-богиню, используя ее дар не по назначению.
– Верховная? – нахмурился Таалу, когда настоятельница без усилий поднялась на верхнюю ступень пирамиды и без всякого страха заглянула ему в глаза. При виде такой непочтительности моран сначала приподнял брови, а потом сообразил, кого именно она ему напоминает, и растерянно покосился за спину.
– Здравствуй, мама… – едва слышно пробормотала я, стараясь не встречаться с ним взглядом. Тогда как настоятельница… она же наставница и по совместительству самая уважаемая ведьма Белого храма… негромко стукнула по пирамиде посохом и, приглушив его нестерпимое сияние, недовольно раздула ноздри.
– Я не понимаю одного: вам что, жить надоело?!
Я отступила от стола на шаг и неловко кашлянула.
– Напротив, мы вроде как собрались спасти мир.
– Каким, интересно, образом? – скептически посмотрела на меня матушка. – Уничтожив одним махом сразу три жизни, а две другие души сделав несчастными до конца их дней? Думаешь, мать-богиня такое одобрит?!
Я непонимающе нахмурилась, а Таалу выступил вперед, закрывая собой и меня, и недоверчиво изучающую гостью невесту.
– Вы – госпожа Тейлара, верховная ведьма и настоятельница Белого храма?
Мама опасно сузила глаза. Насыщенно-зеленого цвета, удивительно яркие, они были по-настоящему притягательными, завораживающими. А уж когда в них полыхали отголоски божественной силы, глаза и вовсе превращались в два сверкающих изумрудных осколка.
– Ну, допустим, я. Слышала, у вас ко мне какое-то предложение?
– Было дело, – кивнул повелитель. – Но теперь оно может подождать.
Матушка неожиданно усмехнулась и опустила посох так, чтобы навершие было нацелено точно в грудь насторожившегося морана.
– Не думаю, что такие вещи как предсказания можно отложить или, наоборот, приблизить. Будущее весьма неопределенно, уважаемый, но лишь до тех пор, пока не наступает переломный момент, во время которого судьбы всех причастных зависят сугубо от их собственного выбора.
– Полагаете, этот момент уже наступил?
– Ну я же не зря пришла сюда именно сейчас!
Владыка Таалу покосился на молчаливую невесту, лица которой я, к сожалению, видеть не могла, и неопределенно повел плечом.
– Если это так, то я не откажусь от вашей помощи. Хотя, возможно, уже слишком поздно.
– Никогда не поздно, пока не случилось самого страшного, – фыркнула мама, опуская посох еще ниже. – Вы, конечно, поторопились, но время еще есть.
– Для меня или для них? – быстро уточнил Таалу, жестом указав на меня и моранку.
– Для всех, – задумчиво обронила настоятельница Белого храма. Затем на мгновение оцепенела, прикрыв глаза и легонько коснувшись пола кончиком посоха. А потом пришла в себя, с удивлением огляделась и, наконец, медленно добавила: – Даже для меня, что вообще удивительно.
– О чем ты говоришь? – насторожилась я.
– О видениях, предсказаниях… и о том, что люди и нелюди из века в век совершают абсолютно одинаковые ошибки, и далеко не у всех хватает мужества их признать.
Я укоризненно покачала головой.
– Ты опять говоришь загадками!
– Что поделать? Ноша пророка тяжела, – усмехнулась матушка, снова вскидывая посох. – И я не для того несла ее на своих плечах столько лет, чтобы позволить тебе натворить столько глупостей. Когда ты была помладше, они еще казались простительными. Но не сейчас, Нора. Не сегодня, когда решается намного больше, чем просто твоя судьба.
У меня по спине снова пробежал холодок.
– Ты что-то увидела?
– Смерть… смерть идет за тобой по пятам, – эхом отозвалась наша единственная толковая предсказательница, почти слово в слово повторив то, что я некогда услышала от Маару. – Ваш оракул был прав, моран – сегодняшний день решает все. Но вы, вместо того чтобы прислушаться, предпочли дать волю сомнениям, ненависти, страхам… а теперь готовитесь уничтожить наше общее будущее, гневя богов и творя то, что ими строжайше запрещено.
– У нас нет выбора, – снова вмешалась я, выходя из-за стола и становясь рядом с Таалу. – Ты же знаешь, я бы не стала нарушать правила ради какого-то пустяка!
– Меня не интересуют детали, – покачала головой госпожа Тейлара. – Да это и не важно. Главное, что ты нарушила правила. И готовишься сделать это снова лишь потому, что веришь в собственную правоту.
Я поморщилась. Но что поделать – мама всегда изъяснялась несколько… двусмысленно. Понять ее было нелегко даже мне, а уж для остальных сестер и вовсе требовался специальный переводчик.
– Если бы наш оракул мог помочь, этого не понадобилось бы, – вступился за меня повелитель.
– Он не мог сообщить тебе имя истинной пары, – ласково улыбнулась матушка. – Не мог, потому что ее просто не существует. И никогда не существовало в природе.
– Что?! – От ее слов моран сильно вздрогнул, а у меня похолодело в груди.
Это что же получается, все было напрасно? Таалу напрасно ждал, надеялся, стольким пожертвовал и приложил так много усилий, чтобы встретиться с настоятельницей… и узнать, что у всего правящего рода больше нет будущего?! И у самого Таалу тоже нет будущего?!
– Да, – глухо подтвердила мои опасения госпожа Тейлара. – Здесь и повсюду вас ждет только смерть. Но я не хочу, чтобы она коснулась моих воспитанниц, поэтому и пришла сообщить об этом лично.
Я пошатнулась.
– Мать-богиня… как же так?!
– Значит, вот почему отец лишь посмеялся, когда мы спросили его о своих парах? – едва слышно прошептал пораженный до глубины души Таалу, и его лицо болезненно искривилось. – Выходит, он поэтому хотел нас убить?
– Он не пытался от вас избавиться, – покачала головой матушка. – Я почти не вижу прошлого, поэтому могу сказать, что он, как умел, пытался вас предостеречь. И направить на нужный путь, которого вы, к сожалению, до сих пор не увидели.
