Латинская Америка после некоторого перерыва, вызванного дезинтеграцией СССР и развалом 1990-х годов, возвращается в орбиту российской внешней политики.
В годы холодной войны интерес был почти исключительно идеологическим и геополитическим, символом чего была Куба, где проходил передний фронт противостояния двух сверхдержав. Сейчас интерес, скорее, прагматический и экономический. В качестве основного партнера на континенте все явственнее выступает Бразилия.
Сближение началось в 1990-е годы, и в новом веке достигло высокой интенсивности. Бразильский аналитик Фабиано Мельничук объясняет эту тенденцию тем, что «обе страны переосмысливали свои идентичности и сблизились как партнеры на основе защиты курса на общее развитие (в случае Бразилии) и многополярного миропорядка (в случае России), чтобы укрепить свои совпадающие интересы на международной арене… Обе страны отступили от приверженности международному порядку, основанному на либеральном консенсусе, и от признания однополярного мира (при лидерстве США) после холодной войны»
[546].
Ученые Института Латинской Америки Российской Академии наук подчеркивают: «Как сама по себе, так и в рамках формата БРИКС, Бразилия уже в ближайшие годы при наличии соответствующей политической воли в России могла бы стать важным союзником нашей страны в разработке принципиально новых стратегий мирового развития»
[547]. Вместе с тем, Бразилия не заинтересована в «российско-боливарианской» оси в противовес США. Пределы российско-бразильского сближения просматриваются там, где начинает маячить угроза конфронтации с Вашингтоном.
А вот из Африки после распада Советского Союза наша страна действительно ушла. Как подчеркивает директор Института Аф рики РАН Алексей Васильев, «СССР сыграл выдающуюся роль в деле деколонизации Африки и в этом смысле действовал в русле исторического процесса. Именно поэтому России как наследнице СССР на международной арене достался большой, но постепенно убывающий капитал симпатий и признательности африканцев — база для дальнейшего политического и экономического сотрудничества. Остались от прошлого и негативные воспоминания: распространение на Африку (правда, в очень ограниченных масштабах) глобальной конфронтации СССР и США, втягивание африканских стран в разрушительную для них гонку вооружений»
[548]. ЮАР — ведущий торговый контрагент в Африке, но товарооборот еще не велик — чуть больше 1 млрд долл.
Путин на Совещании послов летом 2012 года напомнил, что «политика «мягкой силы» предусматривает продвижение своих интересов и подходов путем убеждения и привлечения симпатий к своей стране, основываясь на ее достижениях не только в материальной, но и духовной культуре, и в интеллектуальной сфере. Пока, надо признать, образ России за рубежом формируется не нами, поэтому он часто искажен и не отражает ни реальную ситуацию в нашей стране, ни ее вклад в мировую цивилизацию, науку, культуру, да и позиция нашей страны в международных делах сейчас освещается как-то однобоко. Те, кто постоянно стреляет и наносит ракетные удары тут и там, — они молодцы, а те, кто предупреждает о необходимости сдержанного диалога, те вроде как в чем-то виноваты. А виноваты мы с вами в том, что мы плохо объясняем свою позицию. Вот в чем мы виноваты»
[549].
Имидж Российской Федерации в последнее десятилетие страдал как от многовековых исторических стереотипов и остаточных фобий времен холодной войны, так от новых образов: страна в состоянии распада, деградации и нищеты, управляемая некомпетентными чиновниками, обуреваемая планами «возрождения империи», агрессор.
Немецкий журналист О. Зиньковский замечает: «Любопытно, что Китаю, Японии, Индии Запад позволяет быть уникальными. Азии не указывают, как жить. А Россию видят, скорее, как родственника, который сбился с пути, но, может, еще исправится. У Индии учатся. Русских поучают. Срабатывает некий «семейный синдром». Возможно, в его основе географическая близость. А еще — общие христианские корни»
[550]. Безусловно также, что никто не в состоянии отменить геополитику. Сильных конкурентов не любят. На протяжении последнего века у США и Запада в целом было куда больше оснований рассматривать в качестве геополитического конкурента Россию, нежели Китай.
Аплодисменты в адрес России за это время в США прозвучали лишь дважды, когда она совершала самоубийства — в феврале 1917 и в декабре 1991 года.
На имидж государства существенно влияют и действующие внутри него зарубежные и финансируемые из-за рубежа неправительственные организации, особенно те, цель которых и состоит в том, чтобы этот имидж ухудшить. Западные страны достаточно активно поддерживают непримиримую внутрироссийскую оппозицию, представители которой и являются главными комментаторами событий в России для западных СМИ, одновременно выполняющих роль общемировых.
При этом союзников у России гораздо больше, чем кому-то хотелось. Нет у России неразрешимых имиджевых проблем среди большинства стран Азии, Африки, Латинской Америки. Разговоры о растущей международной изоляции России — не больше, чем мечты Вашингтона. Запад — и только он — действительно пытается изолировать Москву — пока безуспешно.
Серьезным ресурсом страны способен выступить Русский мир. Огромное количество людей рассеяно по всей планете в результате бурных исторических и политических событий в российской истории XX века. Первая мировая война, революция, Гражданская война, репрессии, Вторая мировая война, распад Советского Союза… За пределами Российской Федерации живет едва ли не больше представителей Русского мира, чем в самой России.
Пик количества людей, которые знали русский язык, пришелся на конец 1980-х годов — 350 млн человек. Причем 290 млн из них жили в Советском Союзе, где русский был государственным языком и для большей части жителей являлся родным. Русский был универсальным средством коммуникации в рамках Совета Экономической Взаимопомощи, Варшавского договора, которые вовлекли в свою орбиту также десятки стран Восточной Европы, Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока, Северной и Юго-Западной Африки и даже Латинской Америки.
Распад СССР нанес очень серьезный удар по позициям русского языка. Это единственный из крупных языков, который не просто терял свои позиции в мире на протяжении последних 20 лет, а терял их стремительно. В настоящее время русский язык является родным для 130 млн граждан Российской Федерации, для почти 25 млн жителей республик Содружества Независимых Государств и Балтии, для 7 млн жителей стран дальнего зарубежья. То есть родным языком русский сейчас считают порядка 160 млн человек. Но еще значительное количество людей, точное число которых очень трудно установить, владеет русским как вторым языком преимущественно в странах СНГ и Балтии. Это еще порядка 120–170 млн человек.
